Проигравшему - смерть

– Когда они это сделают, тогда можете им сказать, что я с ними. Но только когда они это сделают.

Шед отогнул вниз поля своей шляпы.

– Обратно в «Триангл»?

Конелли отрицательно покачал головой.

– Сейчас два часа ночи, и я устал. Это подождет до полудня. Тем более у нас нет для них ничего приятного.

– Да, – Шед выругался и поднял воротник. – Тогда до встречи. – Он быстро пересек улицу и сел в свою машину.

Когда он отъехал, Конелли направился к своему автомобилю, стоящему на противоположной стороне улицы. Дети должно быть спят, да и жена тоже. Она была очень восприимчива, и если у него были неприятности, у нее болела голова.

Он сел в машину и повернул ключ зажигания.

Холодная сталь револьвера уперлась ему в шею. Он испуганно вздрогнул, но затем взял себя в руки.

– Вот так, – мягко произнес мужской голос с заднего сиденья, – не шали.

Голос принадлежал Джимми Бруно. Рядом с машиной появился громадный мужчина в светлом плаще. Он наклонился к боковом} стеклу и Конелли узнал Паоло Регалбуто.

– Подвинься, Джонни.

Конелли подвинулся. Бруно, не отнимая револьвера от его шеи, сдвинулся с ним вместе. Паоло уселся за руль и захлопнул дверцу. Конелли не шевелился, когда Паоло нашарил у него под мышкой в кобуре револьвер и вытащил его.

Положив револьвер в свой карман, Паоло тронул машину и повел ее. Миновав перекресток, Паоло бросил взгляд в зеркало заднего вида. Конелли тоже посмотрел и увидел, как с противоположной стороны улицы тронулась машина и пристроилась за ними. Ни Паоло, ни Бруно не сказали ни слова.

Конелли начал надеяться, что эта поездка не в одну сторону. Если бы его хотели убить, то пристрелили бы как только он сел в машину. Но это не принесло ему успокоения.

После пятиминутной езды в молчании Паоло притормозил в темном деловом районе города. Другая машина остановилась позади, фары ее погасли. Из машины никто не вышел.

Паоло заглушил мотор, выключил огни и, повернувшись к Конелли, начал ровным доверительным тоном.

– Ты умен и отважен и хороший организатор. Ты хороший парень, Джонни. Я хочу, чтобы ты был на моей стороне, работал на меня. И ты увидишь, как пойдут дела. Скоро весь город будет у меня в кармане. И кто работает на меня, делает себе благо.

Конелли молчал, оттягивая время, чтобы подумать. Вначале он решил соврать, отделаться одними словами и тем самым сохранить себе жизнь. Но тут он увидел, как внимательно изучает его лицо Паоло, и отбросил эту мысль.

– Я не предатель, – сказал он тихим чужим голосом. Произнести такое, чувствуя прикосновение холодного ствола, было нелегко, но он заставил себя выдавить слова. – Если вы хотите, чтобы я заманил в вашу ловушку братьев Галлахеров, – я этого сделать не смогу. Я не продаю тех, с кем работаю.

Он высказался и теперь, с громко бьющимся сердцем, выжидал.

Паоло улыбнулся.

– Я знаю это, Джонни. Мне не нужны те, кто может предать. Я говорю о более поздних временах, когда Галлахеры исчезнут. После этого организация Линча распадется. Тогда ты будешь одним из тех, кому я поручу собрать ее, но под моим началом. Ты будешь играть важную роль. Так же как Бруно и Анджи Диморра и Хайм Рубин будут играть свои роли. Работая вместе, мы посадим Оуэна Шейла в кресло мэра. И тогда город наш. Устраивает?

– Может быть, это и заманчиво, – осторожно согласился Конелли, – но они, насколько я знаю, не собираются убираться.

Паоло злобно улыбнулся.

– Они исчезнут. Они помогли убить Дома Руссо. Так будет и с ними.

– У тебя нет шансов дотянуться до них в «Триангле» или где-нибудь поблизости, – твердо сказал Конелли. – Они не настолько глупы, чтобы покидать то место, где они в безопасности.

– Это моя проблема. От тебя требуется только не забывать того, что я тебе сказал. Когда подойдет время, позвони мне в отель «Бекшае», там будет моя штаб-квартира, как только Галлахеры выйдут из игры.

Паоло положил свою большую ладонь на плечо Конелли.

– Ты сам поймешь, когда это время наступит. Я буду ждать твоего звонка.

Конелли ничего не ответил, но Паоло, казалось, и не ждал ответа. Открыв дверцу, он вышел на тротуар. Револьвер был убран с шеи Конелли, и Бруно покинул заднее сидение.

Конелли сидел и смотрел в зеркало, как они направились к стоящей сзади машине и сели в нее. Он не шевелился, пока их машина не проскочила мимо и не скрылась за углом.

* * *

Федеральный суд занимал массивное здание из белого кирпича неподалеку от мэрии. Чиновники и работники прокуратуры размещались на третьем этаже. Хайм Рубин сидел на длинной деревянной скамейке в приемной федерального прокурора, держа свою жемчужно-серую шляпу на тощих коленках, и безмятежно разглядывал на дубовой панели стены портрет Авраама Линкольна в золоченой раме. За столом секретаря прокурора, под портретом, в данный момент никого не было.

Секретарша вышла доложить своему шефу имя этого маленького худощавого мужчины, пришедшего без приглашения, но с твердым заявлением, что прокурор захочет его принять.

Когда она, наконец, появилась, вместе с ней вышел и прокурор, высокий, с вежливым выражением лица мужчина по имени Кастерман.

Он осторожно взглянул на Хайма.