Проигравший платит дважды (СИ)

У Антонины Петровны задрожали руки, и учащённо забилось сердце.

- Как целовались?

- Взасос. Руська прямо влип в Михал Михалыча. Меня чуть не стошнило.

У Антонины закрутило желудок. Раздробленная картинка сложилась перед глазами, восстанавливая свою целостность: дорогущие вещи, тесное общение практически каждый вечер, занятия почти за копейки и слова о «глубокой привязанности».

- Бабуль, надо спасать Руську, пока он не превратился в педика.

- Подожди, - бабуля помотала головой, - а как же Маша?

- Вопрос, - задумалась Оксанка. – А вдруг он и нашим, и вашим?

- Чего? – Антонина держалась на грани, стараясь не грохнуться в обморок.

- Ну, бывают же би. Это, которые…

- Можешь не продолжать. – Антонина встала и, шаркая ногами, побрела на кухню пить сердечные капли. Оксанка как тень последовала за ней. – Русе ничего не говори, - тихим голосом наказывала бабуля, тряся пузырьком над стаканом. – Я поговорю с этим совратителем доверчивых детей. А ещё педагог, - презрительно процедила сквозь зубы пожилая женщина. – Да я его под суд отдам, если не оставит Руслана в покое, педофил проклятый.

- Бабуль, Руська совершеннолетний, - напомнила заботливая сестрица и плеснула в протянутый стакан водички.

- Тогда заставлю из школы уволиться. Его же к детям нельзя подпускать и за километр.

Оксанка всеми конечностями поддерживала бабулины начинания. Надо гнать поганой метлой озабоченного завуча из святых образовательных стен и оградить Руслана от его пагубного влияния. Слабоумный братец не понимает, на какую кривую дорожку он ступил.

Антонина Петровна, не откладывая дело в долгий ящик, на следующий же день, приняв представительный вид, который выражался в накрашенных губах и богатом парике, отправилась в школу для важного разговора.

- Я всё знаю, - заявила с порога завучевского кабинета воинственно настроенная представительница движения за сохранность чистоты и нравственности молодёжи.

Лицо Михал Михалыча закаменело, желваки заходили под смуглой кожей. Он напрягся всем телом, сжимая кулаки.

- Что именно? - сухо поинтересовался он.

- То, что происходит между вами и Русланом. Мальчика я не виню,он сам не понимает что творит. Вы! – возмущённый перст ткнул в сторону завуча. – Как вы посмели так поступить с моим внуком? Вам не место в педагогическом коллективе.

- Смею вам напомнить, - приподнялся со своего стула Михал Михалыч, - что Руслан уже взрослый и тоже несёт ответственность за свои действия. И мы ничего плохого не сделали.

Антонина в негодовании попёрла своим бюстом на завуча, как бронепоезд.

- Вы склоняете моего внука к отношениям, которые идут вразрез морали человеческого общества.

Михал Михалыч не дрогнул, не сдвинувшись с места ни на миллиметр, и бабуля притормозила.

- Покажите мне, где написано, что ваша хвалёная мораль запрещает любить друг друга, - невозмутимо парировал физик, складывая руки на груди.

- Я вам покажу, - угрожающе протянула Антонина, переходя к запрещённому приёму, – на глазах всего учительского состава этой школы и директора. Я до мэра дойду!

Михаэль понял, что железобетонная Антонина Петровна пойдёт до конца, внутренне холодея. Ему то всё равно, он и не такое выдерживал в своей жизни, но Руслан после таких действий его кровной родни завоюет не лучшую репутацию в школе и в этом маленьком городке. Его же заклюют недалёкие людишки, которые живут по выдуманным правилам.Тем более, сплетни обычно разносятся молниеносно сарафанным радио, раздувая подробности и добавляя при пересказывании новые детали.

- Что я должен сделать? – сдался завуч.

- Уволиться из школы и уехать отсюда как можно дальше.

- Хорошо. – Планы Михаэля совпадали с требованиями Антонины. – Но в конце учебного года. До него всего месяц остался. И я уеду.

- У меня условие, - разошлась деятельная бабуля, - вы ничего не скажете Руслану. Просто исчезните из его жизни.

- Вам не кажется, что вы прежде всего должны поговорить с внуком? Он имеет право строить свою жизнь сам.

- Нет, - отрезала Антонина Петровна. – Руся ещё неразумное дитя, и вы этим воспользовались.

Завуч тяжело вздохнул. Представительница старшего поколения была непрошибаема.

- И помните, не выполните мои условия, грандиозный скандал вам будет обеспечен. Вы его до конца жизни вспоминать будете.

С чувством выполненного долга Антонина гордо развернулась и покинула, по её мнению, «грязное гнездо разврата».

Руся ничего не понимал. Только у них с Михал Михалычем дело сдвинулось с мёртвой точки, как снова завуч для него стал недосягаем. Занятия проходили в натянутой обстановке, общался с ним физик подчёркнуто официально, да ещё бабуля торчала в комнате со своим вязанием, будто ей места в квартире не хватало. Через неделю юноша не выдержал.

- Бабуля, ты что меня караулишь?  Я никуда не убегу. Ты же знаешь, что мне очень нравится заниматься с Михал Михалычем.

- Слишком нравится, - буркнула Антонина.

Руслан насторожился. Это что бабуля сейчас имела в виду?

- А разве это плохо?

Бабуся вдруг не выдержала.

- Признавайся, какие ещё занятия у вас были?

- В каком смысле? – не понял Руслан.