Александр Невзоров

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ГЕНИАЛЬНОСТИ И ФАШИЗМА

ПРЕДИСЛОВИЕ

История этой книги началась с того, что старик из камеры № 1 съел полрулона туалетной бумаги.

Ничего чрезвычайного!

Туалетная бумага с воли — любимое блюдо арестантов, особенно в пятизвездочных тюрьмах. Заботливые родственники пропитывают ее «бутом», кокаином или другой наркотической дрянью.

Тюремное начальство в курсе этих маленьких хитростей.

Впрочем, есть нормы потребления. Десять метров — предел. Их достаточно для самого продолжительного счастья.

Но узник из «ед1/1инички» на половинке рулона не остановился, а продолжал пихать под усы подтирочный материал.

Только это и встревожило надзирателя. Дело в том, что с такой массой бумаги почтенный желудок мог и не справиться.

И тоже — ничего страшного. Пусть бы себе и умирал.

Смерть заключенного — не проблема. Скорее наоборот. Давненько никто не клеил ласты. Маленькая тюрьма стосковалась по сакральной суете.

Обмывание тела, примерка гроба и кудахтанье вдовы в вуалетке были бы очень кстати.

Погребальный аттракцион учит ценить жизнь человека. Он внушает священный трепет.

Так что ради красивых похорон всегда стоит кого-нибудь прикончить. И уж тем более дать умереть.

Но!

Сиделец из «единички» был не просто старикашкой, а местным «доном». Более того — «капо бастоне».

То есть главой очень богатой, очень известной и очень хорошо вооруженной «семьи».

А дон не должен погибать, обожравшись туалетной бумагой. Его уважаемые коллеги не поймут.

Результат вскрытия будет не утаить. Вскипит интернет, ТВ и пресса. Конкуренты непременно обхихикают и покойника, и его почтенную Семью.

Следствием скандала станет еще штук тридцать гробов. И в один из них ляжет начальник той тюрьмы, где безобразие свершилось.

И только по этой причине было принято решение: рулон отобрать, но средство гигиены компенсировать.

Было одно «но». Старый дон не любил, когда его беспокоили в его камере. Поэтому пришлось поднять тюремный спецназ.

Все прошло отлично. Газ. Штурм. Световые гранаты. Отобрали.

Но!

Вместо нового рулона дон получил из тюремной библиотеки детскую книжку с картинками.

Что-то про мозг, фашизм и гениальность. Это был совершенно случайный выбор.

Право закончить свои дни в сортире книга заслужила лишь нежностью своих страниц.

Увы! Ее название навсегда осталось неизвестным.

Привыкший есть любую бумагу, старый мафиози сразу сожрал титульный лист, предисловие и оглавление. Убедившись в том, что знакомого вкуса оксибутирата натрия в страницах не содержится, он устроил погром в камере, разбил сервиз, плазму и все вазы муранского стекла.

Книга, разумеется, была разодрана в клочья.

А потом случилось невероятное — гневливый старик зачитался ее лохмотьями и впал в прострацию.

Дон забыл и о наркотиках, и о делах Семьи. Но обрывки всегда держал при себе. И постоянно читал.

Чтение его и убило, что подтвердил консилиум тюремных патологоанатомов. Да-да. Большая часть полушарий головного мозга мафиози подверглась испарению.

При чтении книг это, увы, неизбежно.

В гробу дон лежал с выражением глубочайшего изумления. Брови задраны, глаза выпучены, рот открыт. Все визажисты континента пытались исправить его физиономию, но не смогли. В скрещенных руках покойный зажал клочья детской книжки. С ними и был похоронен.

Когда мне предложили астрономический контракт на цикл лекций о «происхождении гениальности, фашизма и тайнах мозга», я ничего не знал об этой истории.

Было лишь сказано, что лекции надо читать темпераментной семье — примерно из 100 человек.

Дедушка-самодур завещал родственникам ознакомиться с озаботившей его темой. Только после этого банковские счета будут открыты к наследованию.

Так что мой курс был не просто исполнением последней воли, но и ключом к миллиардам.

Да!

Поскольку дедушка запретил спать на лекциях, из них следовало исключить любые научные термины, латынь, цитаты и другую усыпительную муть.

Агент аккуратно предупредил меня, что в Семье есть парочка огненных парней. Когда им становится скучно, ребята, чтобы взбодриться, начинают стрелять в лектора.

А скучно им все. Когда мальчики слышат слово «трансцендентный», они справедливо решают, что над ними издеваются.

Тут-то и выяснилось, что я стал третьей попыткой наследников спятившего мафиози ознакомиться с мозговым вопросом.

Мда.

Первым был профессор Болонского университета. Он получил заслуженную пулю из аудитории за «дивергенцию и конвергенцию».

Вторым за «трансназосфеноидальный доступ» пал специалист из Амстердама.

Все было по-честному. Профессоров предупреждали о недопустимости таких выражений.

Семья, конечно, устроила им пышные похороны и вручила вдовам утешительные призы.

Тем не менее, затея с лекциями приобрела дурную репутацию. В академических кругах больше не было желающих подставлять лоб под золотые пули Семейки.

А волю изумленного маразматика надо было срочно исполнять. В банках прокисали деньги.

Этим-то и объясняется астрономичность предложенного мне гонорара. Устоять было невозможно.

Агент рекомендовал на первую же лекцию одеть бронежилет.