Происхождение партократии

Этим заявлением ЦК признал свое фиаско при попытке захватить власть. ЦК, однако, не признал своего окончательного поражения и не терял надежды в будущем повторить эту попытку. В упомянутом Зиновьевым воззвании ЦК и ПК предложили рабочим и солдатам очистить улицы, но указали одновременно: «Цель демонстрации достигнута. Лозунги передового отряда рабочего класса и армии показаны внушительно и достойно… Будем продолжать готовить свои силы…» («История КПСС», т. 3, кн. 1, стр. 152). Троцкий вспоминает о настроении Ленина после июльского восстания:

«5 июля утром я виделся с Лениным. Наступление масс уже было отбито. "Они теперь нас перестреляют, – говорил Ленин, – самый подходящий момент для них". Но Ленин переоценил противника… – не его злобу, а его решимость и способность к действию» (Л. Троцкий, Моя жизнь, ч. II, Берлин, 1930, стр. 34).

Впоследствии Сталин признавал, что выступление 3-4 июля было «пробой сил», рассчитанной как «первый удар» восстания, если противник окажется слабее восставших. Вот его рассуждение:

«Иногда партия, проделав подготовительную работу к решительным выступлениям, и, накопив, как ей кажется, достаточное количество резервов, считает целесообразным совершить пробное выступление, испробовать силы противника, проверить боевую готовность своих сил… Она («проба сил») есть нечто среднее между демонстрацией и восстанием… При благоприятных условиях она может развиться в первый удар (выбор момента), в восстанье (выступление нашей партии в конце октября), при условиях неблагоприятных она может поставить партию перед угрозой прямого разгрома (демонстрация 3-4 июля 1917 года). Поэтому целесообразнее всего производить пробу сил, когда "плод созрел"… Делая пробу сил, партия должна быть готова ко всему» (И. Сталин, Соч., т. 5, стр. 75-76).

Уже этого авторитетного свидетельства достаточно, чтобы сделать общий вывод: 3-4 июля ЦК партии сделал «пробу сил», пробу захвата власти путем восстания, но потерпел на этот раз поражение. Временное правительство закрыло большевистские газеты, дало приказ об аресте лидеров ЦК за государственную измену и за организацию вооруженного восстания. Ленин и Зиновьев были обвинены в шпионаже в пользу Германии. 12 июля была введена смертная казнь на фронте за дезертирство. 5 июля фракция большевиков ЦИК Советов попросила создать советскую комиссию по расследованию обвинения Ленина и Зиновьева. 7 июля сам Ленин направил письмо в ЦИК Советов, в котором дал согласие на свой арест, если приказ правительства будет утвержден ЦИКом. Ленин писал:

«В Бюро Центрального Исполнительного Комитета. Сейчас только, в 31/4 часа дня, 7 июля, я узнал, что у меня на квартире был сегодня ночью обыск, произведенный, вопреки протестам жены, вооруженными людьми, не предъявившими письменного приказа. Я выражаю свой протест против этого, прошу Бюро ЦИК расследовать это прямое нарушение законов. Вместе с тем я считаю долгом официально и письменно подтвердить то, в чем, я уверен, не мог сомневаться ни один член ЦИК, именно: что в случае приказа правительства о моем аресте и утверждения этого приказа ЦИКом, я являюсь в указанное мне ЦИКом место для ареста. Член ЦИК Владимир Ильич Ульянов (Н. Ленин) Петроград, 7/VII 1917» (Ленин, ПСС, т. 49, стр. 445).

Это письмо Ленина было хорошо придуманным и правдоподобным трюком. Ему нужно было время, чтобы скрыться. Он его и получил.

В самом деле, уже после заявления большевистской фракции Бюро ЦИК Советов обсудило его на своем заседании от 5 июля. В полном согласии с заявлением большевистской фракции оно постановило:

«В связи с распространившимся по городу и проникшими в печать обвинениями Н. Ленина и других политических деятелей в получении денег из темного немецкого источника, исполком доводит до всеобщего сведения, что им, по просьбе представителей большевистской фракции, образована комиссия для расследования дела. Ввиду этого, до окончания работ комиссии, Исполком предлагает воздержаться от распространения позорных обвинений и от выражения своего отношения к ним и считает всякого рода выступления по этому поводу недопустимыми».

Это постановление было опубликовано в органе Советов – в «Известиях» от 6 июля 1917 г. (И. Церетели, там же, стр. 341).

Надо заметить, что советское большинство, его лидеры (Чхеидзе, Церетели, Дан, Гоц и др.) сделали все, что в их силах, чтобы в печать не попало сообщение министра юстиции Переверзева о связях Ленина с Германским генеральным штабом, В этом сообщении говорилось, что Ленин через доверенных лиц получал крупные суммы денег от немцев. Доверенными лицами являлись в Стокгольме большевик Ганецкий (Фюрстенберг), старый друг и ученик Ленина, Парвус (доктор Гельфанд), учитель и старый друг Троцкого, а в Петрограде адвокат большевик М. Ю. Козловский и родственница Ганецкого – Суменсон. В сообщении говорилось, что «Военной цензурой установлен непрерывный обмен телеграммами политического и денежного характера между германскими агентами и большевистскими лидерами» (Церетели, там же, стр. 333).