Происхождение скотоводства

Древнейшие прямые свидетельства шерстоткачества, находки шерсти, относятся в Северной Европе и на Кавказе лишь к третьей четверти II (четвертой четверти II) тысячелетия до н. э. [318, с. 208; 914, с. 500]. Однако в пользу более раннего его появления говорят некоторые остеологические данные. Так, в неолитической Швейцарии отмечался массовый убой молодых баранов, тогда как в эпоху бронзы среди костного материала стали преобладать останки взрослых особей, что указывает на развитие шерстоткачества [659, с. 145; 480, с. 240]. Возможно, о том же свидетельствует бурное развитие овцеводства на территории Голландии в бронзовом веке [496, с. 204]. В Египте шерстистые овцы появились в середине III (конце III) тысячелетия до н. э., однако в целом в Африке они не прижились, будучи неприспособленными к обитанию в жарком поясе [286, с. 55; 914, с. 497; 1057, с. 180–185]. В Южной Сибири древнейшие остатки шерсти были обнаружены в афанасьевских могилах конца III (начала II) тысячелетия до н. э., а позже — в могильниках андроновской культуры [305, с. 792]. Разведение шерстистых овец, видимо, следует рассматривать как одну из предпосылок возникновения кочевничества, так как шерсть обеспечивала кочевников важным сырьем для домашних производств и служила для обмена с соседними оседлыми земледельцами. Не случайно шерстистые овцы имелись у полукочевников Северной Месопотамии во II тысячелетии до н. э. [716, с. 151].

Наряду с шерстяными в древней Передней Азии широко использовались и ткани из козьего волоса, о которых упоминают вавилонские торговые документы. Остатки таких тканей были обнаружены в комплексах бронзового века в Иерихоне [448, с. 19]. Так как эти ткани впоследствии употреблялись кочевниками для покрытия шатров, их появление также может считаться предпосылкой кочевничества[27]

.

С точки зрения использования домашних животных в качестве тягловой силы особое значение имеет вопрос о появлении техники кастрации. Известно, что шумеры широко применяли этот прием [451, с. 78]. Иногда и порой не без оснований считают, что наличие волов косвенно указывает на использование мускульной силы животных [350, с. 24, 80, 81]. Однако само появление этого скотоводческого приема, хотя и создало предпосылки для последнего, было связано не с ним. Как справедливо подчеркивает Ю. А. Краснов, «кастрация быков преследует цель получения животных, не только более пригодных к работе, но и более способных к откорму» [169, с. 115]. Но и это вряд ли было главным стимулом для появления техники холощения. Гораздо более обоснованным представляется мнение зоологов о том, что самцов кастрируют прежде всего для уменьшения их агрессивности — фактор, немаловажный не только с точки зрения безопасности человека, но и с точки зрения жизнедеятельности стада [627, с. 28; 649, с. 59]. Действительно, как показывают этнографические материалы, холощение служит прежде всего методом контроля за воспроизводством, а также делает животных более послушными и безопасными [512, с. 255]. И все же широкое распространение техники кастрации было связано, по-видимому, именно с переходом к использованию мускульной силы животных, в особенности с запряжкой их в плуг и повозку. Это видно хотя бы из того, что народы Ассама холостят митхенов (гаялов) лишь там, где они служат тягловыми животными [589, с. 146]. Напротив, в традиционном хозяйстве населения Андов вьючных лам не кастрировали [648, с. 257, 260].

Связь холощения с плужным земледелием была показана В. И. Цалкиным на археологических материалах: в Восточной Европе в позднем бронзовом и раннем железном веках волы составляли высокий процент в культурах развитого плужного земледелия, тогда как в лесной полосе, где обитали мотыжные земледельцы, волов встречалось мало [350, с. 24, 80, 81]. Однако отмеченная связь не была жесткой. Во-первых, из того же примера видно, что мотыжные земледельцы все же имели волов. Во-вторых, широко известный факт холощения боровов в Океании также призывает к более осторожному подходу. Кроме того, и нуэры холостят быков, не зная их транспортного использования [566, с. 33].

Наличие техники кастрации в дописьменный период может быть установлено только по остеологическим материалам, однако методика таких определений разработана еще слабо. Поэтому правомерность отнесения времени возникновения этой техники к раннему неолиту [819, с. 37] оспаривается рядом специалистов [351, с. 150]. Более достоверны данные о кастрации быков и даже баранов (например, в Бундзё) в позднем неолите — энеолите Европы V–III (IV–III) тысячелетий до н. э. (культуры гумельница, сэлькуца, воронковидных кубков, альтхейм, райниоклектон) [148, с. 133; 351, с. 77, 145; 819, с. 61, 86, 97]. Возникновение техники кастрации было шагом к началу использования домашних животных в качестве тягловой силы. Недаром широкое распространение волы получили у плужных земледельцев позднего бронзового и раннего железного века.