Происшествие

— Я отец моего сына, — тупо отвечал он. Джемшир крепко держал сына под руку.

— А все-таки с дядюшкой Решидом каши не сваришь, — убеждал Хамза.

— Нет.

— А я каков? Если бы он выпил, сколько я?

— Не выпить ему.

— Ну представь себе, что выпил бы?

— Неделю бы провалялся.

Хамза обнял отца за шею и поцеловал. Джемшир замотал головой, он не терпел этих ласк. Они шли шатаясь и держась за стены домов. Джемшир соображал, как бы ему половчее преподнести всю историю дочери. Нет, прежде он расскажет жене. Когда все лягут спать, он расскажет жене, чтобы не связываться самому с этой девчонкой.

Не может быть, чтобы Гюллю отказалась войти хозяйкой в такой богатый дом. Решид сказал, что им еще причитается тысяча лир. Выходит, кругом одна выгода. Ах, Решида бы сюда. Будь здесь Решид, Джемшир ни о чем бы не беспокоился. Решид знает, где и что сказать. Он умница, этот Решид, только пить не умеет. Они прошли всю улочку из конца в конец.

Джемшир оттаскивал сына, рвавшегося с кем-то драться, долго уговаривал у самых дверей войти в дом — Хамза упрямился.

Вдвоем с женой они наконец втащили его и уложили спать. Он бранился, звал Гюллю и все рассказывал, с кем они породнятся и какой важной госпожой станет его сестренка Гюллю.

Джемшир присел на тюфяк рядом с Гюллю, приоткрыл одеяло и первый раз в жизни погладил дочь по голове.

Гюллю не спала. Но она промолчала. Стиснув зубы, сдерживая нахлынувшую ярость, промолчала. Она прекрасно знала цену этой пьяной ласке. Она догадалась обо всем из пьяной болтовни Хамзы. Так вот оно счастье, которое посулил ей цирюльник Решид!

Гюллю заставила себя дышать ровно: пусть думают, что она спит. Счастье! Помещик, богач! Да хоть сам губернатор! Ей никого не надо. У нее свое счастье. Весь мир она отдаст за Кемаля. Что ж, в самое время Пакизе принесла от него весточку. Смотрите, по головке ее гладят, нужна им стала.

Мерием постелила постель, помогла мужу раздеться.

«Спьяну, что ли, Хамза нес о Музафер-бее или всерьез?» — гадала она, но, вспомнив, что дочь просила не вмешиваться, не стала расспрашивать мужа.

Джемшир растянулся рядом с сыном. Потом приподнялся на локте, поглядел на жену и показал глазами на закрытую с головой Гюллю: спит?

Мерием пожала плечами. «Наверно».

Она знала, что дочь не спит, и ответила так, потому что обещала Гюллю ни во что не вмешиваться.

Джемшир курил сигарету за сигаретой, вздыхал и ждал, когда уснет дочь, чтобы рассказать жене все, что она должна будет передать завтра Гюллю. Про тысячу лир он, конечно, промолчит. Три сотни попросил Решид. Попросил взаймы. Решид всегда просит взаймы и никогда не утруждает себя уплатой долгов. Что ж, Решид ему ближе отца, брата. Ему дать не жалко.

В полночь, когда сон начал морить Джемшира, он снова окликнул жену.

— Теперь, должно быть, уснула?

Мерием повернулась, посмотрела на постель Гюллю.

— Должно быть, — ответила она, хотя знала, что Гюллю не спала и теперь не уснет.

— Слушай! — начал Джемшир. Он потянулся к Мерием, взял ее за руку. — Есть хороший жених для Гюллю.

Она не удивилась, ведь она уже слышала об этом. Дочь, ее жених — к чему все это, когда ее рука в руке мужа!

А Джемшир рассказывал. Вначале медленно, с трудом подбирая слова, потом с воодушевлением. Он забыл, что его может услышать дочь. Он уже испытывал благодать, которая снизойдет на них, когда Гюллю выйдет за племянника Музафер-бея…

— Весь вопрос в том, — закончил Джемшир, — как рассказать ей все это, — он кивнул на Гюллю. — Ведь от ее ответа зависит, удастся ли нам прожить остаток жизни в достатке и покое…

Гюллю сжалась в комок, замерла и ловила каждое слово отца. Она скорее утопится, но не пойдет за этого хлюста Залоглу. Значит, это его приводили тогда ночью. Без Решида здесь не обошлось…

— Завтра осторожно расскажи ей, — услышала она.

— Лучше ты сам, — возразила Мерием. — Я не смогу, язык не повернется. Я и слов-то таких не знаю, которые ты говорил.

Джемшир прикурил от окурка. Слова жены польстили ему.

— Хорошо, я сам расскажу. Утром… Если у нее есть разум — согласится. Будет хозяйкой большого имения и еще роскошной машины впридачу. Сама себе хозяйка. А когда умрет Музафер-бей… поля, скот, виноградники, особняк — все наше. Птица счастья села на нашу голову, не спугнуть бы ее — и мы заживем.

«Заживете! — со злостью подумала Гюллю. — Даст бог, не спугнете эту птицу счастья. Говоришь, завтра райская жизнь настанет?.. Поищите завтра Гюллю…»

Они прошептались до глубокой ночи. Только в первые дни после свадьбы Джемшир был так ласков с женой. Она и не чаяла, что эти дни вернутся. А вот вернулись же!

И она снова с мужем. Что ж, даже один день счастья — счастье.

Выговорившись, Джемшир придавил в пепельнице сигарету и улегся рядом с сыном. Усталость разлилась по его тяжелому телу. Он закрыл глаза и тотчас уснул.

Мерием поднялась, подошла к постели дочери, потрясла ее за плечо. Гюллю притворилась спящей. Мать задула лампу и легла. Но сон не шел. Она лежала и с ужасом думала, что будет завтра, когда Гюллю одним дерзким «нет» вызовет дома целую бурю. Гюллю упрямица из упрямиц.

А мать снова окажется между двух огней…