Происшествие на острове Мэн

— Да, случай беспрецедентный, — говорил он в трубку, тут же кивая корреспонденту и указывая ему на синтетическое кресло. — Хорошо, что все было застраховано! Вы оказались предусмотрительным человеком. Не всякому бы пришло в голову застраховать старые локомотивы и паровые машины… Сколько, вы говорите? Пятьсот тысяч? Совсем не плохо за старую рухлядь. Лично мне жалко только дилижанс… Его сразу не восстановишь. Нужны чертежи, да и мастеров по этому делу почти не осталось. Наша лошадка Смоуки осталась пока без работы. Извините, ко мне пришли… До свидания.

Хранитель положил телефонную трубку и вопросительно взглянул на Датсона:

— Вы из столицы?

— Нет, из Сиднея. Корреспондент «Сидней морнинг геральд» Ричард Датсон. Хотел бы побеседовать с вами и, пока не стемнело, сделать несколько снимков.

— Наверное, ничего нового я вам не сообщу.

— Кто мог все это похитить? Есть ли какой-нибудь намек, зацепка?

— Можно сделать одно фантастическое предположение: шайка злоумышленников похитила экспонаты, чтобы получить за них выкуп. Они могли использовать мощные вертолеты…

— Хм, не слишком убедительно, — заметил Датсон. — Кто станет выкупать все эти древности? Да и работающих моторов, насколько мне известно, никто ночью не слышал…

— А вдруг все эти вышедшие из употребления локомотивы, паровые машины и печатный станок имеют для кого-нибудь особую ценность?

— Это звучит уже убедительнее, — улыбнулся Датсон. — Но для кого они могут представлять ценность? И почему?

Хранитель Саммерс пожал плечами.

— Удастся мне связаться с сержантом полиции, который проводил расследование? — поинтересовался Датсон.

— С сержантом Грейви? — переспросил хранитель музея. — Лучше подождите до утра. Он отсыпается после ночного дежурства.

Дику Датсону не оставалось ничего делать, как отправиться осматривать нанесенный музею ущерб. Пегая лошадь стояла у веранды, укрывшись от солнца в тени. Вокруг нее, словно цыплята возле наседки, копошились уоллаби.

Датсон побродил по площадке, на которой была размещена старая техника, сделал несколько снимков. Затем забрел в типографию. Представившись рыжеволосому редактору в очках, спросил, как идут дела.

— Верстаем завтрашний номер, — сказал редактор. — Можете взглянуть. Моя фамилия Хопкинс…

Двое наборщиков трудились над номером. Опытным глазом Датсон сразу определил, что газета, как и накануне, набиралась вручную смешанными шрифтами.

— Еще не получили новые шрифты? — поинтересовался он у Хопкинса.

— Шрифты прибудут завтра, — ответил редактор. — Но тут возникла интересная идея… Оставить газету в нынешнем виде, то есть набирать ее разными шрифтами.

Датсон удивленно поднял брови:

— Но ведь будет неудобно читать…

— Такой газеты нигде больше нет, — убежденно произнес Хопкинс. — Во-первых, мы набираем наш номер вручную, как в прадедовские времена. Во-вторых, случай нам помог придать газете совершенно необычный вид…

Они отошли от стола, на котором верстался номер. Хопкинс пятерней причесал свои рыжие кудри. Его глаза сияли за стеклами очков.

— В этом городе, — продолжал он развивать свою мысль, — все ориентировано на доходы от туризма. Да нашу газету в ее теперешнем виде любой турист купит и увезет как сувенир!

— Неплохо задумано! — похвалил Датсон. Поздравляю!

Из типографии Датсон направился прямиком в отель «Америкен экспресс», где снял сносный одноместный номер за тридцать долларов.

Получая ключ у администратора, корреспондент поинтересовался, есть ли у них автоматическая телефонная связь с Сиднеем. Получив утвердительный ответ, Датсон поднялся к себе в номер по узкой деревянной лестнице.

Первое, что сделал Датсон, — это набрал код Сиднея и редакционный номер.

— Негусто, — сказал его редактор на другом конце провода, когда корреспондент поведал о том, что ему удалось разузнать. — Дадим версию с шайкой злоумышленников, которые преследуют какие-то никому не ведомые цели. Но утром постарайтесь побольше выжать из сержанта.

Датсон лег в постель еще до полуночи. «Жаль, что я не выведал у Саммерса, какие меры безопасности он предусмотрел на эту ночь», — подумал он засыпая.

Дверь кабинета хранителя музея чуть-чуть приоткрылась. В проеме показалась голова охранника Миллса.

— Сэр, — почтительно произнес охранник. — Доброе утро. Я к вам с докладом.

— Входите, Миллс. Доброе утро.

Охранник вошел и вытянулся перед Саммерсом.

На нем была светло-серая униформа со складками на локтях и под коленями. Выражение его лица свидетельствовало о том, что ему не терпится сообщить начальству что-то важное.

Электронное табло на столе Саммерса показывало 8.15. Хранитель разбирал утреннюю почту. Перед ним горкой лежали нераспечатанные конверты.

— Говорите, Миллс, — сказал Саммерс, почувствовав нетерпение подчиненного. — Есть новости?

— Новости самые невероятные, сэр! — выпалил охранник.

— Опять что-нибудь исчезло?

— Нет, сэр, — ответил Миллс, — скорее наоборот…

— Выражайтесь точнее, Миллс, — чуть повысил голос хранитель, — не будем терять времени.