Пройти лабиринт

Игорь ощутил запах ее тела. Он не знал, что он точно напоминает, но запах носил печать опасности.

— Ключевская сопка. Потом Исландия — Хейдмерк. Снова Камчатка. Затем Мексика: вулкан Попокатепетль. И тут же одновременно Гавайи — Килауэа. Затем опять Исландия. Средиземноморье — Вулькано. Опять Хейдмерк…

— А детально: где и сколько раз он там был?

— На Камчатке — два раза. На Гавайях — один. В Исландии — четыре. В Средиземном море на Вулькано и Этне — два раза. В Мексике — два раза.

— Ну откуда нам начинать? — задумчиво проговорила Лорхен.

— Логичнее, конечно, с того места, где был больше всего.

— В Хейдмерке что ли? А почему не на Гавайях?

— По теории вероятности — в Исландии его было бы легче засечь. Да и местность там более пустынная. Можно и марсоход где-то спрятать.

— Не думаю… Хотя…

Лорхен прошлась взад-вперед:

— Да. Там, безусловно, он следов больше оставил.

— Да и знакомых, наверняка, тоже, — усмехнулся Игорь.

Лорхен внимательно посмотрела на Игоря.

— Одевайся. Идем в Хейдмерк.

— Куда? — Игорь аж подскочил.

— Туда, где ходят поезда, — сердито проговорила Лорхен. — В Исландию.

— Ну, допустим. Но страна-то ведь большая. И где мы его там искать будем?

— А на что тебе голова? — Лорхен остановилась. Сейчас она была похожа на его босса.

— Да, действительно, — Игорь присел.

Несколько минут он что-то обдумывал.

— Надо как-то выяснить насчет туристических фирм.

— Каких фирм? — не поняла Лорхен.

— Михаилу, наверняка, тоже проводники нужны были.

И Игорь включил свой ноутбук. Минут сорок он лазил по сайтам, собирая данные.

— Итак, начал он подводить итоги: нас ждут, — тут он взял блокнот и зачитал: «…незабываемые впечатления. Исландия — место, где начинается и заканчивается европейская культура».

Лорхен взяла в руки блокнот Игоря и быстро пробежалась по его записям.

— Ну, теперь уж точно одевайся, — глухо проговорила она, и, возвращая назад блокнот, добавила: — Только одевайся по погоде.

Когда они вышли к парку, и тут Лорхен дала знак остановиться.

— Послушай, Игорь, — мягко проговорила она. — Это всегда неприятно. Но потом…

В следующую секунду Игорь увидел черную точку дула. Глаза ослепила огненная вспышка, и через мгновение он провалился в какой-то колодец…

— Трудности — это испытания, которые даются нам, чтобы «очистить» нашу душу, — говорил батюшка. Говорил и, наверное, сам уже не верил. К нему, пожалуй, со своей непереносимой болью этих самых испытаний, стекаются тысячи прихожан. И, главное, с одним вопросом: «Почему? За что Бог их карает?»

— Страдания — это колебания веры. Как говорил апостол Павел, что «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие»… Стой в соблюдении всех заповедей.

— К чему же такие «жертвы», ради моего спасения? — зло проговорил Игорь. — Зачем губить одних, чтобы потом спасать других? Разве жизнь любого человека для Бога не свята?

— Ничего не делается просто так, — вздохнул батюшка. — Я бы мог привести тебе десятки примеров, но не буду. Просто верь.

— Просто верь? То есть вы оправдываете убийство? Для вас оно «богоугодное дело», так что ли? Совершив его — тем самым укрепят мою веру, и я, значит, спасусь?

Батюшка тяжело вздохнул.

— Не думай, что я ничего не понимаю. Терять близких — это очень тяжелое испытание. Нам, порой, кажутся нелепыми и противоречивыми действия Бога. Неисповедимы Его пути и наша логика здесь становится бессильной. И от того сердце наше тяготится болью маловерия… «Почему?» — спрашиваем мы у Него. И что в ответ?

— В ответ — тишина! — ответил Игорь. — Разве Бог снизойдет до того, чтобы ответить?.. Боги устали от моего счастья.