Произведение в алом

   - Это могло произойти только в том случае, если вы меня о чем-то спрашивали. - Я кивнул. - Ибо, как я уже сказал, мне никогда ничего не снится. Я... я... странствую... - с легкой заминкой добавил он, понизив голос.

   - Странствуете? В каком смысле?

Всем своим видом мой собеседник давал понять, что ему бы не хотелось посвящать в столь щекотливые подробности своей

душевной жизни совершенно незнакомого человека, и я, чувствуя себя обязанным объяснить те причины, которые вынуждали меня задавать эти хоть и нескромные, но отнюдь не праздные вопросы, поведал ему в общих чертах о том, что произошло сегодняшней ночью.

   - Вы можете нисколько не сомневаться в тех сведениях, которые получили от меня столь странным образом, - сказал он серьезно, когда я кончил. - Все, о чем я говорю во сне, соответствует действительности. Видите ли, сударь, мои сны - это своего рода странствование, иными словами, моя жизнь во сне устроена совсем по другим законам, чем у других, нормальных, людей. Если угодно, мой сон - это нечто вроде исхода из тела... Например, сегодня ночью я был в одной весьма необычной комнате, единственный вход в которую вел снизу, через люк в полу...

   - Как она выглядела? - быстро спросил я. - Нежилое помещение, в котором ничего нет, кроме старой рухляди в углу?

   - Нет, там была мебель... правда, весьма скудная... На кровати спала совсем еще юная девушка... Впрочем, мне показалось, это был летаргический сон. Рядом с ней сидел какой-то господин, заботливо положив руку ей на лоб...

Ляпондер описал лица обоих - никаких сомнений: это были Гиллель и Мириам.

Боясь спугнуть воспоминания сомнамбулы, я затаил дыхание.

   - Пожалуйста, продолжайте. Кто-нибудь еще был в комнате?

   - Кто-нибудь еще? Постойте, постойте... да как будто бы нет... больше никого я там не заметил. На столе горел семирожковый светильник. Где-то я уже видел такой... Кажется, в синагоге... Потом я стал спускаться по винтовой лестнице...

   - Она была сломана... последних ступеней не хватало?

   - Сломана? Нет, нет, никаких дефектов я не обнаружил. Со стороны к ней примыкала небольшая каморка... Там сидел некто в башмаках с серебряными пряжками... И его лицо... лицо человека чуждой нам расы, таких людей мне еще видеть не приходилось: было оно желтого цвета, скулы сильно выдавались вперед, но особенно выделялись глаза - узкие, раскосые... Неизвестный

сидел, наклонившись вперед, и, казалось, чего-то ждал... Быть может, какого-то приказа или... или пароля...

- А книги... большой старинной книги вы там нигде не виде ли? - кусая от нетерпения губы, допытывался я.

Ляпондер потер лоб.

   - Книги, говорите вы? Да, совершенно верно, па полулежал какой-то старинный пергаментный манускрипт. Он был раскрыт, и страница начиналась с большой, отлитой из золота буквы «алеф».

   - Вы, наверное, хотели сказать с «айн»?

   - Нет, с «алеф».

   - Вы в этом уверены? Это была не «айн»?

   - Нет, я помню абсолютно точно: «алеф».

Терзаемый сомнениями, я лишь покачал головой. Очевидно, Ляпондер в своем сомнамбулическом странствовании немного заплутал - забрел в мое сознание и, введенный в заблуждение хранящимися там воспоминаниями, все перепутал: Гиллель, Мириам, Голем, книга Иббур, золотой инициал, подземный лабиринт...

   - И как давно обнаружился у вас этот дар к... к странствованию? - спросил я.

   - С тех пор как мне исполнился двадцать один год... - начал было Ляпондер и тут же замолчал, явно не желая распространяться на эту тему.

Затянувшаяся пауза, казалось, нисколько не тяготила моего странного визави - невидящий, устремленный куда-то в потустороннее взгляд медленно и отрешенно скользил в пространстве, когда же в траекторию его направляемого неведомыми течениями дрейфа попала моя фигура, он, пронзив меня насквозь, уже готов был равнодушно проследовать дальше, как вдруг замер, прикованный к моей груди.

Не знаю, что уж он там увидел, этот человек с улыбкой божества, но только на его бесстрастном лице появилось выражение поистине безграничного изумления.

Не обращая внимания на мое замешательство, Ляпондер, не сводивший глаз с моей груди, порывисто схватил меня за руку и едва ли не взмолился:

- Заклинаю вас, расскажите мне все. Сегодня последний день... больше мы с вами никогда в этой жизни не увидимся... Возможно, уже через час меня отконвоируют, чтобы зачитать мне смертный приговор...

Я в ужасе прервал его:

- Ради бога, сошлитесь на меня как на свидетеля! Я присягну, что вы невменяемы... подвержены припадкам сомнамбулизма. Не может быть, чтобы вас осудили на смерть, не проведя медицинского освидетельствования... Насколько мне известно, заключение о вашем психическом состоянии должна дать специальная комиссия. Будьте же благоразумны!..

Ляпондер нетерпеливо отмахнулся:

   - Ерунда! Какое может быть благоразумие, когда речь идет о вечности!.. Пожалуйста, расскажите мне все!

   - Но что вы хотите от меня услышать? Лучше поговорим о вас и...