Прокаженный

Словно услышав его, водитель «пятисотого» дал по газам, да так, что только снег полетел из-под колес и шарахнулся в сторону встречный «жигуленок». «А, зассали! — Майор врубил скорость и погнал машину следом. — Так вас растак!» Тут в окнах многострадальной сарычевской квартиры полыхнуло ярким пламенем, и раздался сильный взрыв, чему сам Александр Степанович не удивился — рванули, чтобы никаких следов. Теперь на ремонт никаких денег не хватит. Впрочем, нет, хватит. Даже еще и останется…

Между тем мощный, удобный, на классной резине джип играючи перевалил через поребрик, разнес на досочки песочницу и стремительно срезал угол через детскую площадку. Достав «мерс», майор, не мудрствуя лукаво, шмякнул его с ходу массивным бампером в зад, так что понесло «пятисотого» на бетонный столб. Однако водила справился, с курса не сошел, а из заднего бокового окна какая-то сволочь высунула «шмайсер». Выстрелов Сарычев дожидаться не стал. Присев под руль, он услышал, как пули прошили подголовники, ладонью дал по тормозам и, дернувшись вправо, юзом ушел из-под обстрела. В следующее мгновение он прибавил газу, достал «мерседес» и крутанул руль влево. А дело-то происходило на мосту — неразведенном, согласно зимнему времени, открытом всем ветрам и тронутом изрядным гололедом.

Бандитская тачка начала елозить по трамвайным путям, крутанулась и, смяв узорчатую ограду, спикировала носом вниз, на покрытый торосами невский лед. Громыхнуло, «мерседес» вспыхнул, словно спичечный коробок, и начал медленно проваливаться в мутные воды. Зрелище было удивительно красивым, как в кино, однако любоваться майор не стал. Съехав с моста, он вырулил на набережную, сбросил скорость и степенно припарковался.

Дальше передвигаться на джипе было опасно. Да и вообще оставаться в Питере… Его теперь будут искать до победного конца, а найдут скорее всего по доверенности на «девятку» господина Каца. Это только вопрос времени. Так что вывод один: надо сматываться. И не конкретно сейчас, а с концами, глобально… Эх… С тяжелым сердцем Сарычев сорвал чехол с заднего сиденья, завернул в него клинок и, похлопав ласково по рулю, выбрался наружу. И почему этот мир так скверно устроен?

На мосту уже вовсю сверкали проблесковые огни — это прибывшие синхронно со «скорой помощью» менты в восхищении взирали с моста на огромную черную полынью. Такова уж служебная специфика — хлеба пайка, зато уж зрелищ… Александр Степанович не стал дожидаться, как будут развиваться дальше события. Когда впереди показался свет фар, он поднял руку и вскоре уже трясся в кабине старенького, видавшего виды ЗИЛа. Домой, домой!..

Признаки беды были заметны еще издалека — возле парадной крутились пожарные, неподалеку стояли поносно-желтые УАЗы, а также множество машин с красными крестами.

Приметив чуть в отдалении черную «тридцать первую», майор сразу понял, из какого она ведомства, и презрительно присвистнул — ну не иначе как ищут чеченский след…

Теперь-то уж точно придется сматываться куда подальше… А как не хочется! Сарычев вспомнил глубокие, как омуты, Машины глаза, хвостатых братьев Снежка и Лумумбу и вздохнул. Ко всему прочему, ему зверски хотелось есть…

Наничье

Тамара Петровна Остапчук, больше известная как Трясогузка, в жизни своей нелегкой много чего повидала. Начинала она карьеру как бановаяnote 174 бикса, работая с кондюкамиnote 175

стоящих на отстое составов. Затем даже путанила в «Прибалтийской», но, сведя знакомство с бандитом средней руки Васей Купцом, остепенилась и приобщилась к промыслу солидному и прибыльному, известному с древнейших времен — хипесу. А все потому, что из себя Тамара Петровна была дамой статной, с формами как у рубенсовских красавиц, и утомленным сыновьям демократических реформ нравилась чрезвычайно…

Вот и сейчас, едва первое отделение концерта, посвященного очередной депутатской сходке, закончилось и народные избранники потянулись в буфет, Трясогузка сразу поняла, что глаз на нее уже положен. И весьма плотно…

Высокий кавказец с влажными глазами навыкате, поблескивая всеми своими фиксами, этих самых глаз с нее не сводил, и Тамара, прикинув, что клиент уже дозрел, одарила его многообещающей улыбкой. Сигнал был принят и правильно понят — любвеобильный сын гор приблизился к ней и, представившись Асланбеком Цаллаговым — депутатом от какой-то там горной автономии, по-простому пригласил девушку в кабак. Все верно, кто ее ужинает, тот ее и танцует. Не сразу, конечно, но согласилась Тамара, застенчиво так, кивнула головой и, мимоходом обозвавшись генеральской дочкой, повлекла народного избранника в свою «семерку», а по пути в «Асторию» была грустна, нежна и все тихо убивалась по отъехавшему сегодня в Англию супругу.

В кабаке было славно — икорка под шампанское шла отлично, галантный кавалер все порывался сплясать, а Трясогузка его просила деньги зря не тратить и мило повторяла с улыбкой на лице:

— Ах, Асланбек, не надо «Сулико» note 176, прошу вас, не надо.