Проходимцы

– Я вернусь, – пообещал «стервятник» и быстрым шагом устремился к ближайшей подворотне. Томас проводил его рассеянным взглядом, после чего медленно побрел к такси, на ходу оправляя растрепанный наряд. Голова слегка кружилась, но в целом Измеритель чувствовал себя неплохо. Приблизившись к самоходке, он уже взялся за ручку, когда водитель пробормотал:

– Постой-ка…

– В чем дело? – глухо спросил Измеритель.

Рука его сама собой опустилась.

– Тут эта… босс запретил нам вас… ну альбиносов возить, – сбивчиво ответил таксист. – Ты только не сердись, парень, мне-то лично дела нет, кто там бледней, кто темней… но если кто-то увидит, что я тебя везу, и шефу доложит, меня с работы попрут, такие дела…

Он, кажется, действительно чувствовал себя неловко, и Томас, без того вымотанный сверх меры, решил не упрямиться понапрасну.

– Вали уже, – буркнул он, отступая от автомобиля.

Водитель с виноватым видом отсалютовал альбиносу и нажал на газ. Скрипнув колесами по мостовой, такси покатилось прочь, а Томас, замерев на краю тротуара, с руками в карманах куртки, хмуро смотрел желтой самоходке вслед. Подобное, разумеется, с альбиносом приключалось не впервые.

«Хорошо хоть, Стивен не видел, как таксист меня отшил, а то бы наверняка вернулся и продолжил… убеждать…»

Вспомнив о «стервятнике», Измеритель бросил опасливый взгляд в сторону подворотни, которая поглотила верзилу, и быстрым шагом направился, куда шел изначально – на Коуби-стрит. От волнения разыгрался аппетит, и Томас решил, что непременно заглянет в какую-нибудь закусочную, желательно – крохотную, с тяжелыми шторами на окнах и столиками в темных, слабо освещенных углах. Уехавший таксист – это не так страшно и обидно, как дымящийся омлет и кружка пива, которые из-под самого носа уносит не в меру глазастый трактирщик.

«Господи, как же надоело жить в тенях…»

Одолеваемый невеселыми думами, Томас брел к улице, названной в честь генерала Коуби, отважного и безумно талантливого полководца…

«…который, как говорят, тоже терпеть не мог альбиносов. Хотя кто вообще нас любит?»

* * *

Когда самоходка Нельсона подъехала к гаражу дядюшки Луиса, солнце уже практически покинуло свое укрытие за горизонтом. Сам дядюшка как раз возился под капотом любимой темно-бордовой «рейбез». Глядя на сгорбленную фигуру старика, Нельсон улыбнулся уголком рта. Он прекрасно помнил, как дядюшка носился с этим авто, когда только-только его купил. Все время по локоть в масле, с грязными разводами на лице – но серые глаза блестят, а губы вечно растянуты в улыбке.

«Хорошее было времечко…»

Заслышав знакомый рев двигателя, дядюшка обернулся. Нельсон, продолжая улыбаться, помахал ему рукой, однако Луис никак не отреагировал на приветствие – только бороду почесал тыльной стороной ладони.

«Подозревает что-то… ну ладно».

Проходимец припарковал самоходку напротив гаража у ветхого зеленого забора, потом заглушил мотор и спрыгнул с седла. Луис хмуро наблюдал за ним, неторопливо вытирая руки старой тряпицей. Лицо старика, как обычно, украшали масляные пятна самых причудливых форм.

– Дядюшка! – радостно воскликнул Нельсон.

Он раскинул руки, намереваясь обнять Луиса, но тот вдруг резво схватил племянника за правое запястье и прошипел:

– Так и знал, что ты снова туда полезешь…

Большой палец старика уперся прямо в черную точку складника. Проклиная себя за то, что позабыл надеть перчатки, Нельсон попытался высвободить руку, но дядюшка держал слишком крепко. Поняв, что вляпался, проходимец отвел взгляд в сторону и буркнул:

– Ну ты же знаешь – это единственное, что я умею…

– Уж мне-то не ври! Не умеет он ничего, ага…

Луис брезгливо, точно гадкую жабу, оттолкнул от себя ладонь с отметиной и, уперев руки в бока, хмуро уставился на племянника.

– Ну чего ты так завелся? – нехотя спросил Нельсон, понимая, что дядюшка ждет от него какой-то реакции.

– Да ничего… – устало вздохнув, сказал Луис.

Гнев, до сего момента двумя кострами пылавший в его глазах, внезапно погас, уступив место разочарованию. Нельсону стало стыдно. В такие моменты он вновь чувствовал себя маленьким мальчиком, который нелепой выходкой расстроил добросердечного опекуна.

– Послушай, ну не все же так плохо, – забормотал Нельсон. – Он мне целых десять дней дал. Не три, не пять – десять!.. Да за это время можно несколько раз…

– Ты действительно не понимаешь, что меня расстроило? – перебил его старик.

Нельсон смолк, опустил голову.

«Давай скажи сам».

– Ты нужен мне здесь, – продолжил Луис. – Я не могу один ездить по всему Стоунпорту сутками напролет. Меня должен кто-то подменять. Я понимаю, что это мои заботы, которые тебя мало волнуют…

– С каких это пор они перестали меня волновать? Мне казалось, мы всегда друг друга выручали…

– Но сейчас ты решил, что уже достаточно помогать старику Луису, да? – невесело усмехнулся дядюшка. – Именно сейчас, когда… А, ладно, твое право. Я тебя не виню.

– Слушай, ну ты же сам знаешь, что я полез в проход только из-за тебя!

– Из-за меня? Что ж, очень странно. Потому что я тебя об этом не просил.