Проклятая книга

Затем подоспели остальные тевтоны — только один из них погиб, упав на копья эзельцев. Подъем на вал был очень труден, ибо гора была высока и вся обледенела, а каменная стена смерзлась, как льдина, и не во что было упереться ногой. И все же, одни по лестницам, другие — цепляясь за веревки, поднимались и поднимались! И тот первый воин, единственный из всех, видел, как Ангелы поддерживают штурмующих, как закрывают их крыльями от летящих стрел, как подставляют ладони под ступни воинов, чтобы те не упали с лестниц.

И вот крепость взята.Крик торжества христиан!Рыдания и вой у гибнущих язычников!Нет пощады теперь язычникам Эзеля,

Смерть ожидает одних, плен и неволя других…

— так поется в одной старой песне…

Ливы и лэтты — вспомогательные отряды — обошли замок кругом и никому из язычников не дали убежать. Прямо среди дымящихся развалин стояли рыцари в разорванных, окровавленных одеждах и со слезами радости пели хвалу Господу — Тому, Кто всегда защищал Давида от филистимлян, а ныне спас своих, даровав им победу над врагами.

Взяв город, христиане захватили имущество и дорогие вещи, угнали коней и скот, а прочее сожгли. Замок эзельцев пожрал огонь вместе с их злыми божествами!

Второй замок находился в самой середине Эзеля. Он назывался Вальдия. Это был самый крепкий из эзельских городов, и там христианское войско остановилось, готовясь к новой осаде и новому штурму. Однако вальдийцы знали о том, какая судьба постигла Монэ. Убоявшись Бога христиан, они стали просить мира и смиренно сдались. Стоя перед епископом на коленях, они просили дать им таинство святого крещения.

Тогда радость охватила христиан, они запели хвалу Господу и дали мир народу, взяв в заложники сыновей у лучших людей Вальдии. Некогда были вальдийцы сыновьями гордости, а ныне стали они сыновьями послушания. Волки стали агнцами, гонители — братьями. Посреди замка освятили источник и, наполнив бочку, крестили сначала старейших и лучших, а за ними — и остальных. И сделалась большая давка. Мужчины, женщины, дети кричали: «Скорее меня окрести!» И так было с утра до вечера, так что священники обессилели от трудов крещения. И все радовались и надеялись, что этот труд зачтется им во отпущение грехов.

А затем эзельцы вернули свободу пленным шведам.

Знаете, как поется в одной старинной песне:

 Тело омыто водой, лица омыты слезой,Смолкли и плачи, и стон, слышен церковный звон,Эзель, средь моря стоящий, Ригой крещен.

Воды крещения смыли порок, лжебогов и коварство,Вышнюю радость дают и Небесное Царство.

Так это будет звучать в переводе на ваш язык — на нашем это поется куда благозвучнее… Потому что Тарапита с прочими языческими богами был низвергнут, и жители Вальдии разошлись по всему острову, проповедуя Христа и преподавая своему народу благодать крещения. И плакали все от радости, потому что водою возрождения столько тысяч людей родили для Господа как детей духовных и возлюбленную невесту Богу из язычества. Что не под силу оказалось королям, то быстро и кротко совершила к славе Своего имени Пресвятая дева руками рабов Своих — рижан.

Господи! Каждый год наших хроник в те времена заканчивался традиционным латинским двустишием:

С нами всегда и победа и слава.Господу — слава и честь, Богу на Небе хвала.

Так было…

Когда же мы отступили от Бога, ниспровергли уставы истинной веры и приняли новую, изобретенную умом человеческим в угодность страстям…

Голос рассказчика пресекся, и вдруг Филипп Бель разрыдался. Ему предстояло заговорить об истинным позором ливонского рыцарства. Когда на западе «прозябла» (как выражаются русские, то есть — проросла, как колос из семени) ересь Мартина Лютера, некоторые ливонские рыцари начали обращаться в протестантизм.

А протестантизм был религией человекоугоднической — несмотря на постоянное цитирование Библии и внешний аскетизм некоторых его последователей.

Протестантизм мыслился Лютером как улучшенное христианство. Конечно, он искренне пытался улучшить религиозную ситуацию в Европе, где церковная верхушка довольно сильно дискредитировала себя. Однако вместо церковной структуры протестанты начали «улучшать» само христианство. И появились многочисленные секты, и каждая пыталась насаждать христианство в том виде, как его понимает каждый отдельный человек.