Проклятая любовь лорда Байрона. Леди Каролина Лэм

Байрон нахмурился, очарованный вниманием, оказанным ему леди Каролиной, а еще больше собственными рассказами о нелегкой судьбе, он совсем забыл о том, что готовится продажа родового поместья — единственного, что у него осталось, не считая способности писать. Однако за поэму он денег не брал, считая это неприличным, а жить на что-то нужно, кредиторы уже осаждали дом. Ньюстед и впрямь нужно продавать, и пропускать встречу с покупателем никак нельзя, в трудные времена таковых немного.

Хобхаус говорил, что на аукционе имение можно было бы попытаться продать дороже, однако Роджерс в этом сомневался, к тому же аукционные торги не скоро, а деньги нужны сейчас. Если предполагаемый покупатель выложит задаток, можно будет заплатить первоочередные долги и хоть на время забыть о кредиторах.

Как все это далеко от прекрасной женщины в прекрасном особняке, для которой финансовые заботы нечто непонятное и слишком далекое! В эту минуту Байрону страстно захотелось стать богатым, чтобы не вспоминать о долгах и необходимости где-то добывать деньги.

— Одну минуту, — он уселся за стол, намереваясь что-то писать.

— Что это? Ты собираешься написать еще пару поэм, когда нас уже ждут?!

— Нет, только записку леди Каролине Лэм.

— Ты же только что от нее? Слуга сказал, что ты в Мельбурн-Хаус.

— Да, я был там, но обещал вернуться, а теперь не смогу. Мало того, после тягостного разговора мне совсем не захочется портить настроение леди Каролине. Придется объяснить свое отсутствие.

Он быстро посыпал написанное песочком, проглядел, свернул и запечатал письмо.

— Джон, это в Мельбурн-Хаус для леди Каролины. Срочно! И одеваться.

— Для прогулки, милорд?

— Нет, для деловой встречи, — вздохнул Байрон.

Мур с изумлением наблюдал за приятелем. Они подружились неожиданно. Байрон в своих поэтических строках не раз, совершенно не задумываясь о последствиях, незаслуженно обижал знакомых и незнакомых людей, потом извинялся, но все же не раз наживал себе врагов.

Едва не стал таковым и Томас Мур. Обидевшись на такой выпад поэта, он отправил Байрону письмо с вызовом на дуэль, однако письмо поэта в Лондоне уже не застало, тот отбыл на континент в свое знаменитое путешествие.

Когда Байрон вернулся, Томас Мур счел себя обязанным напомнить о вызове и поинтересовался у поэта, почему тот не ответил на письмо. Лорду пришлось разыскать письмо и предъявить Муру нераспечатанным с ответным предложением либо принести извинения, либо удовлетворить требования. Мур, который к тому времени был счастливо женат и вовсе не жаждал крови, поскольку злость уже прошла, предложил заменить дуэль завтраком, причем в доме Роджерса.

Так они стали приятелями. Роджерс принялся нахваливать всем поэму нового друга, а заодно и рассказывать небылицы о его приключениях, подогревая интерес к персоне поэта. Теперь они активно помогали Байрону продать его единственные владения — имение Ньюстед и земли, доставшиеся по наследству.

Приятели были против продажи Ньюстеда, хотя имение не приносило приличного дохода. Чтобы оно стало прибыльным, нужно отправиться туда и в сельской глуши заниматься хозяйством. Первое Байрон сделать мог, его давно влекло уединение, второе категорически нет. Заниматься делами имения для поэта равносильно ссылке на рудники. Это прекрасно понимали управляющие, а потому, не страшась проверок, беззастенчиво бездельничали, зарабатывая только на собственные нужды.

И все же продавать Ньюстед опасно, Роджерс противился не зря. Он хорошо понимал, что Байрон быстро потратит даже немалые средства, которые выручит за имение, а получить новые просто неоткуда.

Но покупатель нашелся, он согласился приобрести имение за сто сорок тысяч фунтов стерлингов — огромную сумму, к тому же обещал выплатить задаток в размере двадцати пяти тысяч фунтов. Двадцать пять тысяч для Байрона в его положении отчаянного должника были манной небесной, позволяя погасить самые неотложные долги, потому поэт был согласен распрощаться с родовым имением немедленно.

— Тебе нужно немедленно жениться на богатой девушке, чтобы приданое могло спасти Ньюстед!

Байрон с усмешкой посмотрел на Мура:

— Чтобы какая-то перепелка с утра до вечера чирикала мне в уши?

— Но ты же слушаешь чириканье своей леди Каролины?

Поэт вздохнул:

— Это другое…

— Ты пропадаешь в доме Мельбурнов уже неделю, Каролина отменила все балы и приемы, закрыла двери даже перед нами с Роджерсом, прекрасно зная, что мы твои друзья. Что происходит, Джордж? Как к этому относится герцогиня Мельбурн? А Уильям?

— Удивительно, но хорошо. Мы почти подружились с Уильямом Лэмом, он вовсе не рохля, каким иногда кажется со стороны. Умный, сильный, только до сих пор без ума от своей Каролины, а потому не может противиться ни одной ее выходке.

— Ты тоже выходка? — рассмеялся Мур.

Байрон кивнул:

— Тоже.

— Мне не нравится это увлечение. Никому не нравится. Как бы не переросло в нечто сильное… Леди Каролина — личность, слишком увлекающаяся. Не осложняй себе положение.