Проклятая сабля крымского хана

Десять лет пробежало, как один день. Девлет рос, обучался военному искусству у лучших янычаров, и вскоре мастерски владел оружием и держался в седле как влитой. Стройный, как тростинка, с тонкими чертами лица, он пленил не одну женщину, но ответил на любовь только прекрасной наложницы Нариме, приглашая ее ночами в свои покои и предаваясь страсти с белокурой полонянкой.

– Скоро ты уедешь, я это чувствую, вернешься к себе на родину, – Нариме жадно всматривалась в лицо любимого, словно желая запомнить его на всю жизнь, – клянусь Аллахом, я никогда не полюблю другого.

– Если мне придется уехать, ты отправишься со мной, – обещал Девлет, но сам не верил своим словам. Если ему придется уехать, он вряд ли возьмет наложницу. Она принадлежит Сулейману, и не важно, что султан не проявляет к ней интереса и делает вид, что не замечает, как привязан к ней Девлет. Впрочем, вряд ли он уедет отсюда. Как-то в доверительной беседе Сулейман в сердцах воскликнул:

– Ты слишком хорошо относишься к Саадет Гирею! Может быть, и он к тебе неплохо, но в борьбе за власть все забывают о чувствах – даже родственных! То, что Саадет Гирей тебя не убил сам и не приказал сделать это своим верным псам, – чудо. Благодари Аллаха, что он сохранил тебе жизнь.

Девлет Гирей задумался над его словами. Что ни говори, а султан прав. Его холеные, но сильные руки тоже обагрены кровью. Жизнь во дворце многому научила Девлета. Он понял, что стены дворца хранят тайны, по большей части очень мрачные. Сколько людей было заколото и отравлено в роскошных комнатах! Блестящая дорогая парча, мебель, изысканная роспись на стенах не улучшали атмосферу этого города в городе. Встроенные в стену фонтаны своим журчанием часто не скрывали стоны несчастных… Длинная труба, спускавшаяся к морю, принимала в свои чудовищные недра провинившихся невольниц. Девлет никогда не видел, как убивают, но узнавал об этом от других, говоривших шепотом, боявшихся поплатиться за свою откровенность. Убивали ночью, а потом в Фонтане Палача, мирно журчавшем возле городских ворот, мыли окровавленные орудия преступления. Сулейман выносил смертные приговоры довольно часто и с поразительным спокойствием. И паренек усвоил незыблемое правило сильных мира сего: если хочешь добиться власти – переступи через жалость, любовь и другое – то, что многие, наверное, считают жизненными ценностями. И он старался воспитать себя настоящим воином, искоренить чувства, которые, по его мнению, будут мешать в будущем.