Проклятая звезда

Мою комнату заливает солнечный свет. Он проникает сквозь щели в желтых занавесках Риллы, лежит на цветных вязаных половичках, заставляет сиять зеркало на туалетном столике. Я пропускаю Тэсс внутрь и закрываю за нами дверь.

— Рилла еще целый час будет на ботанике, так что нам никто не помешает.

Я чувствую легкий укол ревности: хорошо бы в моем учебном графике тоже нашлось место для ботаники. Моя соседка едва отличает тюльпан от розы, а пион — от лютика.

Тэсс устраивается в изножье моей постели, обняв руками колени. Я сбрасываю тапочки и усаживаюсь на другой конец кровати лицом к сестре, вытянув вперед свои длинные ноги. Мне хочется засыпать ее вопросами, но я прикусываю язык, потому что по опыту знаю: Тэсс начнет говорить, только когда будет готова, и ни секундой раньше.

— Мне нелегко это сказать. Ты обещаешь выслушать до конца и не перебивать?

Я кручу на пальце мамино кольцо.

— Обещаю.

Тэсс смотрит на меня, уперев в колени острый подбородок. На ее лице подавленное выражение, и сейчас она очень похожа на отца.

— У меня начались видения. Сперва я не была уверена. Это началось… ну я думаю, это началось уже некоторое время назад, но я не понимала, что это такое. Я чувствую тогда легкое головокружение и иногда перестаю понимать, где нахожусь. Я полдюжины синяков заработала, потому что натыкаюсь на все. Некоторое время я думала, что у меня галлюцинации, или лихорадка, или припадки какие-то. Но потом видения начали сбываться. Костер, в котором Братья сжигали охапки книг. И семья Доламоре уехала, когда Габриель забрали. Маленький Адам Колльер на пруду под лед провалился. Наша кошка на сеновале окотилась, принесла трех белоснежных котят и одного черного. Как я могла все это увидеть до того, как оно произошло? — Голос моей младшей сестры звучит ровно, холодно, словно она объясняет мне какие-то логические построения. — Это только некоторые примеры. У меня была дюжина видений, и семь уже сбылось, вот так. — Серые глаза Тэсс устремлены на меня. — Это происходило не слишком часто. Но сейчас… только на этой неделе было два. Я думаю… Кейт, я думаю, что я — новая пророчица.

Я изо всех сил стараюсь скрыть панику. Нельзя ее пугать.

— Ты еще что-нибудь расскажешь? — шепчу я.

Тэсс качает головой. Сегодня ее белокурые волосы заплетены в две длинные косы.

— Нет. Я не хочу… — она сглатывает, и ее голос начинает чуть-чуть дрожать, — не хочу, чтоб люди считали меня сумасшедшей.

Мое самообладание трещит по всем швам и рассыпается. Я бросаюсь к Тэсс через кровать и судорожно обнимаю ее. Ее кожа пахнет ванилью и пряностями.

— Никто так ни за что не подумает. Ты самый нормальный человек из всех, кого я знаю. Ты только посмотри, как ты спокойна. На твоем месте я спряталась бы под кровать и не вылезала бы оттуда.

Тэсс прячет лицо у меня на плече, и я глажу ее по спине — кругами: обычно я так успокаивала сестренку, когда та просыпалась от ночных кошмаров.

— Бренна сошла с ума, — бормочет она куда-то мне в шею.

Я отстраняюсь и смотрю в ее озабоченное личико.

— Ты — не Бренна Эллиот.

— Но из всех, кого я знаю, видения бывают только у нее.

Ее мучения разбивают мне сердце. И я тоже в первую очередь подумала именно о безумии. Сколько времени она уже терзается такими мыслями? Это бремя слишком тяжело, чтобы нести его в одиночку.

— Бренна сошла с ума, когда оказалась в Харвуде. С тобой ничего подобного не произойдет.

— Если Братья узнают… если кто-нибудь еще поймет…

— Они не узнают, — резко говорю я. — Ты — ведьма, Тэсс, и ведьма могущественная. Ты владеешь ментальной магией. Если у кого-то возникнут подозрения, ты сможешь себя защитить.

Это даже мама одобрила бы.

— Братья убили всех этих девушек, потому что искали меня, — шепчет Тэсс. — Только вчера они схватили Хоуп, а еще… еще Маура хочет убить Бренну, и это все из-за меня.

— Нет. — Я кладу руку ей на плечо и смотрю прямо в ее глаза. — Ты ни в чем не виновата. Все, что происходит, ужасно, но ты тут ни при чем.

Тэсс теребит золотой медальон на шее.

— Это так странно, Кейт. Похоже на воспоминание, но только я вспоминаю то, что еще не случилось. Так четко-четко, будто на фотографии. Только что на лестнице я видела, как сестра Эвелин поскользнулась на льду и сломала руку. Не знаю, когда это произойдет — сегодня, или завтра, или в феврале, или вообще в будущем году. Но это точно будет.

Сестра Эвелин, преподавательница ботаники и истории, самый старый человек, которого я когда-либо видела. У нее коричневая, как каштан, морщинистая кожа, клочковатые волосы, белые, словно хлопок, и очки с линзами в форме полумесяца. Она выглядит так, будто ее может унести мало-мальски сильный порыв ветра, но все еще находит силы ухаживать за премиальными орхидеями в оранжерее.

Я вытаскиваю из волос шпильки, просто чтобы хоть чем-нибудь занять руки.

— А про нас ты что-нибудь видела? — Она колеблется, и я начинаю паниковать. — Что ты видела? Если ты мне не скажешь, я только воображу самое худшее.

Тэсс краснеет: