Проклятье для дракона (СИ)

Услышь я такой на улице, то обошла бы его за две улицы или вообще развернулась и ушла в другом направлении, стараясь не привлекать к себе внимания. Но сейчас, стоя под дверью собственной гостиной, я хорошо понимала, что спрашивать о чем-либо в квартире, где живем только мы с мамой, могут только её. Уйти и бросить маму? Нет. Никогда.

— Это не твоя дочь, — отозвался тихо до боли в сердце знакомый голос мамочки.

Хлесткий удар пронзил тишину квартиры. Всхлипнула от неожиданности мама, с трудом сдержала крик я, с ужасом понимая, что тот, кто находится в моём доме, только что ударил мою маму.

Никто не смеет обижать мою маму. Никто не имеет на это никакого права!

Ярость, накрывшая меня, ослепила. Сжав зубы и нож в руке, я с силой рванула на себя дверь, чтобы взглянуть на того, кто посмел поднять руку на мою мамулю.

К несчастью, он там оказался не один. Четверо мужчин суровой наружности, затянутые в чёрные деловые костюмы и длинные пальто. Один, с короткой бородой, стоял у окна, до этого глядя в него, а теперь обернувшись и без интереса взирая на меня. Ещё один стоял у книжного шкафа и держал в руке одну из наших с мамой фотографий. Ещё двое обнаружились рядом с мамой, причём один недовольно потирал ладонь, а мама…

Моя милая любимая мамочка, которую любили все мои друзья, которая всегда была для меня самым дорогим человеком, сейчас свернулась болезненным калачиком у ног мерзавцев, вломившихся в наш дом.

Меня будто ледяной водой облили. Пропал страх, перестал существовать весь мир, а в душе осталось лишь одно чувство — ярость. Горящая льдом ярость по отношению к тем, кто посмел обидеть мамочку.

— У вас есть минута, чтобы убраться из моего дома, пока не приехала полиция, — отчеканила я, не глядя ни на кого из них — лишь только на тонкую алую струйку, что стекала по маминым губам.

Её ресницы задёргались, слезящиеся глаза приоткрылись и она взглянула на меня с таким отчаянием, что сердце едва пережило этот взгляд, разрываясь на части от боли, желания ей помочь и жажды отомстить.

— Ты никому ничего не сказала, — быстро раскусил меня тот, что показательно потирал ладонь.

Да, не сказала. Даже не подумала об этом, хотя обязана была!

— Ошибаешься, — прошипела я, переводя взгляд с заплакавшей сильнее мамы на этого урода.

Его прямой взгляд мне сразу не понравился. Тёмные глаза смотрят изучающе, пристально, оценивающе, будто видят собеседника насквозь. Противный взгляд. Как, собственно, и всё на его лице. Тонкие сжатые губы, ровный нос, широкие тёмные брови, немного опущенные к переносице, что только добавляло мужчине суровости и жуткости.

И… это он спрашивал у мамы обо мне. Он… отец? Что ж, я очень давно хотела ему что-нибудь сломать. Нос там или жизнь, особой разницы не вижу. Я мечтала причинить ему такую же боль, какую он причинил маме, когда бросил её и годовалую меня. Бросил одних без всего. Бросил, чтобы исчезнуть бесследно.

И вот теперь он посмел явиться восемнадцать лет спустя и творить с мамой такое?! Я его просто убью. Видит бог, он это заслужил.

— Ты слишком глупа для того, чтобы позвать на помощь, — уверено заявил урод обыкновенный.

Злость моя вскипела в крови.

— Ты вообще кто такой? — заорала я, а когда один из мужчин скривился и шагнул ко мне, я отшатнулась назад и резко вскинула руку вперёд, выставляя своё оружие, — Проваливайте из моего дома, живо!

— Не ори, — холодно велел бородатый.

— Вон пошли, — прошипела я.

Руки немного дрожали, как и коленки, как и голос, но я не собиралась отступать. Сердце испуганно стучало о грудную клетку, легкие помогали ему, жадно глотая воздух, а в животе всё кипело и с силой сжималось от ярости.

— Не зарывайся, девочка, — бросил тот урод, что посмел обидеть маму, — ты говоришь со своим отцом.

Меня одарили превосходящим взглядом и презрительно скривились.

— Ты что ли отец? — мрачно глянула я на него, продумывая, куда удобнее всего будет ударить ножом.

Глаз. Определенно, глаз.

Он не ответил, вместо этого повернулся к лежащей на полу маме и с неприкрытым отвращением вопросил у неё:

— Почему ты не рассказала дочери обо мне?

— Яра, — простонала мама слабым голосом.

— Потому что нам и без тебя нормально, — поведала я ему, вздрогнув от обращения мамы, — а теперь собрались и ушли вон, чтобы я никого из вас больше не видела.

Мужик вновь мне не ответил, бросив взгляд влево, на одного из остальных мужчин. Не успела я даже пискнуть, как он каким-то неведомым образом вдруг оказался совсем рядом со мной, выбил нож из моей руки, а меня саму рывком развернул, схватил за запястья, перекрестив мои руки на груди, и с силой прижал спиной к своей груди.

За какие-то секунды я оказалась обезоружена и обездвижена!

— Что вы делаете?! — закричала я, отчаянно дёргаясь и пытаясь вырваться из стального захвата, — Отпустите меня немедленно!

— Грузите обеих, — устало приказал тот, что назвался моим отцом, махнув своим людям рукой.