Проклятье для дракона

Мне во всём этом отводилась очень интересная роль. Заключалась она в том, чтобы позволять другим собой управлять. Плясать под папину дудку, играть роль примерной невесты, участвовать в этом абсурдном конкурсе, который как бы нужен только для того, чтобы остальные участницы не догадались, что их просто используют. Ах, да, забыла добавить кое-что важное: ничего самой не придумывать и ни во что не влезать.

Здорово? Нет, не думаю. Половина моих знакомых была бы рада оказаться на моём месте, в качестве невесты императора, да ещё и так, что он за них все их проблемы решать будет. Похоже, со мной всё же было что-то не так, потому что здорово мне не было.

Нет-нет, я не собиралась заниматься вольностями и вести свою собственную войну. В конце концов, она и не моя вовсе, я просто оказалась в неё втянута. Единственное, чего я хотела и практически в ультиматуме потребовала от лорда Ракердона, была моя осведомлённость.

– Я не прошу знать всё, – нервничая, я принялась ходить по комнате перед камином, держа в одной руке уже, кажется, третий бокал шоколадного вина, которое придавало мне уверенности и решительности, – я всего лишь хочу знать, что происходит с моей мамой. И ещё… если с ней что-то произойдёт, я, наверно, не смогу жить.

Эти слова были чистой правдой, но заставили задуматься даже меня, не говоря уже о внимательно за каждым моим движением следящего императора.

– Не смогу, – повторила я, остановившись и задумчиво глядя в огонь камина, – и отцу жить не позволю.

Андор поднялся, с тихим стуком отставил бокал на столик, приблизился ко мне и, остановившись в полушаге, произнёс:

– В моём мире перед свадьбой мужчина и женщина произносят клятвы, которые обязуются выполнять, – чуть нахмурившись и не понимая, к чему он ведёт, я обернулась и вопросительно заглянула в его глаза снизу вверх, – до нашей с тобой свадьбы ещё далеко, но кое в чём поклясться я тебе готов прямо сейчас.

Звучало очень важно и немного торжественно. Андор, видя моё полностью ему отданное внимание, придвинулся ближе, оказавшись впритык ко мне, поднял руки и нежно обнял ладонями моё лицо. Вот так, заглядывая в глаза, он и сказал это:

– Клянусь тебе, с твоей мамой ничего не произойдёт. Я не позволю.

И я поверила. Поверила тому, кто был со мной добр и честен, не видя причин сомневаться в его словах.

– Я тебе верю, – произнесла я, – и сделаю так, как ты просишь.

Лицо Ракердона осветилось благодарностью, что засияла в его глазах. Эти слова были для него важны, как и его – важны для меня.

– Мы разберёмся, – пообещал он, переместил руки на мою спину и, притянув к себе, нежно обнял.

Разберёмся. Обязательно.

* * *

Следующее утро началось… весело.

– Открывай, Чучело! – орали, колотя в мою дверь, какие-то неуравновешенные дамочки.

– Достали, – шипела я, вынужденная выбраться из тёплой постельки и топать вниз. И это при условии, что уснула я только под утро, – сейчас я выйду, и вам придётся уползать.

Для собственного устрашения пришлось взять с подоконника вазу с милыми голубыми цветочками на синих стеблях. Я действительно думала, что просто припугну их, но поняла, как ошибалась, едва открыла дверь и одна из этих полоумных в их любимом золотом ринулась на меня.

Ну и визг тут поднялся, когда машинальным движением я вывернула на это чудесное платье содержимое вазы. Зато этот самый визг отрезвил всех остальных, вынудив испуганно-удивленно замереть, с изумлением переводя взгляд с меня на испорченное платье.

– Прекрати визжать, – раздражённо попросила я, поудобнее перехватывая своё орудие массового поражения, – если вы сейчас же не уберётесь отсюда вон, я кого-нибудь из вас ударю. И мне даже стыдно не будет, честное слово.

Леди ужаснулись, леди впечатлились, леди… умом решили не отличаться.

– Ты неадекватная, – прошипела одна из них.

– Ага, – лениво согласилась я, имея сейчас лишь одно желание – завалиться в кровать и продолжить спать.

– И не воспитана, – с чувством добавила другая.

– У-ужас какой, – притворно испуганно протянула я.

Едва ли не зевая.

– Твои манеры ужасны.

– Ты кошмарна.

– В тебе вообще ничего нет! – принялись они перебивать друг друга.

Как будто их мнение меня хоть сколько-то волновало.

– Вон пошли, – всё же зевнув, назло им не прикрыв рта рукой, лениво велела я.

И, слава богам, они меня послушались! Окинула напоследок брезгливыми взглядами, развернулись и одна за другой ушли.

– Через час нужно быть в Светлом зале, – бросила одна из них через плечо, скривилась и утопала за остальными.

– Чудесно, – хмыкнула я, закрывая дверь, – кажется, мне нужен кофе.

Мысли о кофе повели меня в кухню, где он – неужели?! – обнаружился. Ой, мама бы очень ругалась, видя, как я выпиваю подряд целых две кружки… Единственный момент, когда я порадовалась, что её нет рядом.

Гардероб на верхнем этаже порадовал разнообразием нарядом. Разнообразнее всего были оттенки золотого. Помня о том, что его тут все леди носят едва ли не с обожанием, я решительно взяла вешалку с изумрудно-зелёным.

Всегда любила зелёный цвет.