Проклятие Деш-Тира

Дакар остался в одиночестве. Ветер шевелил его немытые волосы. Пророк поплотнее закутался в безукоризненно чистый шерстяной плащ Асандира. Больше всего Безумному Пророку сейчас хотелось, чтобы фляга вновь оказалась полной или чтобы он знал заклинание, позволяющее создавать выпивку прямо из воздуха. Короче говоря, он хотел напиться до бесчувствия и забыть то странное ощущение, из-за которого он с недоверием отнесся к ожогам на руках Лизаэра. Тогда, быть может, ему удалось бы заснуть и не думать о том, что он узнал от Асандира за час до отъезда мага.

Дакар закрыл глаза, чтобы не смотреть на звезды, возвращенные Этере исполнением его пророчества. Из-под сомкнутых век хлынули слезы.

— Дейлион-судьбоносец, будь милосерден! Почему, Лизаэр, друг мой, именно тебе пришлось голыми руками отражать последнее нападение Деш-Тира?

Но Асандир высказался по этому поводу с предельной ясностью: во время завершающего сражения, когда Деш-Тир мог вырваться наружу, Харадмон сознательно избрал Лизаэра жертвой. Дакар и сейчас вздрагивал от заявления Асандира, сейчас, когда сражение навсегда осталось в прошлом. «Пусть Даркарон, ангел отмщения, покарает всех нас, но пойми, Дакар, что еще мы могли сделать? Из всех нас Лизаэр менее всего сведущ в магии. Если бы соприкосновение с плотью позволило Деш-Тиру проникнуть в мозг, то какое из зол мы бы предпочли? Позволить этим сущностям завладеть знаниями об истинной силе значило бы навлечь угрозу на всю вселенную. Да, как ни печально и как ни трагично ожидающее нас в будущем, жертва Лизаэра оказалась наименьшим риском. Плачь вместе с нами, но это решение мы принимали не без скорби в сердце».

— Не без скорби в сердце! Как легко спрятаться за красивыми словами!

Дакара вдруг охватила неудержимая ярость, и он швырнул флягу вместе с ее бесценным содержимым в стену. Фляга разлетелась на множество осколков, со звоном упавших на пол. И вновь над террасой установилась гнетущая тишина. Сколько ни моли Эта милосердного, события, которые последуют за пленением Деш-Тира, не будут бескровными. И жертва, принесенная Лизаэром, — только начало. В воздухе стоял сладковатый аромат телира. Сожалея о своей горячности, Дакар зарылся лицом в темную шерсть плаща и рыдал, пока у него не заболело в груди.

— Ты, бессердечный и беспринципный ублюдок!

— наконец выкрикнул Дакар в злобной надежде, что Сетвир услышит эти слова и передаст их вместе со всей его, Дакара, яростью всемогущему Асандиру.

Увы, семена зла уже были посеяны надежно и глубоко. И всей телировой настойки, хранящейся в Этере, не хватило бы, чтобы предотвратить тот хаос, который сулил зловещий день коронации в Итарре.

Смятение

Настоящий солнечный свет озарил Итарру, чьи приземистые красные стены и бастионы со времени постройки знали только серые небеса и туманную сырость.

Торговые гильдии города расценили это событие как подлинную катастрофу.

Все началось с того ужасного утра, когда фонарщики с воплями бросились к городской страже, заявляя, что небо на востоке окрасилось в кроваво-красный цвет. О том же сообщали и дозорные с крепостных стен. Обезумевшие от страха горожане заперлись в домах, ожидая скорой смерти от неведомой и, несомненно, губительной напасти. Меж тем день разгорался. Происходящее немедленно объявили результатом колдовства: небо вместо серого стало голубым, и с него полился слепящий свет. По городу поползли слухи. За окнами, закрытыми ставнями и вдобавок плотно занавешенными одеялами, шепотом повторяли легенды давних времен, предшествовавших восстанию. Под вечер городские врачеватели открыли свои лавки и изрядно увеличили доходы, продавая всевозможные снадобья «от слепоты». Когда на следующий день крестьяне заперлись у себя в усадьбах и деревнях и некому было гнать скот на убой, перед горожанами встала угроза голода. Запасы муки быстро таяли. Богачи прибегали к подкупу, добывая продукты, а доведенные до отчаяния бедняки начали грабить лабазы.

Ни один человек не умер от солнечного света.

Даже самые немощные нищие не жаловались на потерю зрения. Солнечный свет, как оказалось, ничуть не мешал уличным грабежам. Гильдейцы, понесшие убытки, возопили о справедливости, одновременно посылая наемных убийц, дабы в общей суматохе устранить соперников. В ожидании законных мер они грабили торговцев, не страшась казнить непокорных.

Всегда неблагополучной Итарре на сей раз грозили небывалые беспорядки.