Проклятие дома Виндзоров

Закон 1772 года о королевских браках не отводит никакого роли парламенту или правительству в процедуре заключения брака самого монарха. Нигде не сказано, что царствующая особа не может вступать в брак с лицом, ранее состоявшим в браке, что невеста короля должна быть девицей или что она должна быть голубых кровей. Единственный запрет, введенный в 1701 году Актом о престолонаследии, состоял в том, что супругом (супругой) монарха не может быть лицо, принадлежащее к Римско-католической церкви. Уоллис Симпсон католичкой не была.

Личный секретарь Эдуарда Алек Гардинг (Hardinge) писал ему, что за отставкой правительства, по всей видимости, последует роспуск парламента, поскольку представляется маловероятным, что парламент поддержит премьера, предложенного королем (при этом Гардинг ссылался на свое знание настроений в Палате общин). В ходе всеобщих выборов вопрос о королевском браке неизбежно станет главной темой кампании. Такая перспектива публичного обсуждения его частных интимных дел короля пугала.

Современные «политтехнологи» (в англоязычных странах их называют «стратегами») уверены, что король мог взять инициативу в свои руки, мог, пользуясь благорасположением медиа-магнатов лорда Бивербрука и лорда Ротермора (не в ельцинской России, а именно в Англии пресса, находившаяся в частных руках, впервые стала «четвертой властью»; остается она таковой и поныне), получить благоприятное освещение вопроса в прессе и склонить на свою сторону общественное мнение, мог воспользоваться поддержкой таких влиятельных политиков, как Ллойд-Джордж, Черчилль и Дафф Купер, которые спали и видели падение кабинета Болдуина. Вместо этого он загнал сам себя в угол, ответив согласием на предложение Болдуина проконсультироваться с кабинетом и доминионами и тем самым согласившись следовать рекомендациям Болдуина. Фактически он предоставил премьер-министру право, которым тот, согласно действующему законодательству, не обладал.

Коль скоро ни правительство, ни парламент не имели никакой легальной возможности воспрепятствовать браку короля, не существовало и угрозы конституционного кризиса. В случае отставки кабинета Болдуина в стране, несомненно, возник бы политический кризис. Однако на смену Болдуину поспешили бы сторонники короля, и отнюдь не факт, что ради формирования нового правительства пришлось бы распускать парламент и объявлять внеочередные всеобщие выборы.

Иными словами, Стэнли Болдуин блефовал, угрожая королю конституционным кризисом и отказывая ему в праве жениться по собственному усмотрению. Зачем он это делал? Опасался потерять кресло премьера? Но тогда не нужно было затевать всю историю. Он вышел в отставку на пике своей популярности, вскоре после коронации Георга VI в мае 1937 года – то есть именно тогда, когда должен был короноваться Эдуард. Не исключено, что Болдуин, который вырос в глубоко религиозной семье, видел свой моральный долг в том, чтобы воспрепятствовать браку короля. Но в том-то и дело, что Болдуин добивался не расстройства брака, а отречения.

* * *