Проклятие дворфа

Эльфийские воины, женщины, что ничуть не умаляло их достоинств. В племени эльфов женщины обращались с оружием ничуть не хуже мужчин, а в терпении и выдержке даже превосходили их, что делало их еще более опасными противниками. Приближающаяся троица не издавала ни звука, так искуссно прячась среди деревьев, что порой на несколько бесконечно долгих мгновений исчезала из глаз беорна. Любой другой в подобной ситуации стал бы нервничать, чем неминуемо бы выдал свое присутствие. Любой, кто угодно, но только не беорн. Он терпеливо ждал, когда крадущиеся силуэты появятся вновь, всякий раз с удовлетворением отмечая, что эльфы не догадываются об ожидающей их засаде, и продолжают идти прямо к нему, даже не думая изменить направление своего движения.

И когда до них осталось не более двух метров, беорн атаковал. По замешательству промелькнувшему на их лицах, беорн понял, что нападения никто не ждал, и случившееся стало для них полной неожиданностью. Первая из эльфиек разрубленная мечтом до пояса, умерла раньше, чем успела понять, что произошло. Всего пара мгновений ушла у Дуболома на то, чтобы разделаться со второй эльфийкой, успев прочесть животный ужас в ее глазах. А затем, замахнувшись для одного-единственного сокрушительного удара, он обрушился на последнюю эльфийку из пришедшей за его жизнью троицы.

Эльфийка проворно отскочила в сторону, и готовый обрушиться на ее голову тяжелый меч просвистел где-то в стороне. А затем жгучая боль пронзила его тело, в то время, когда рука начинала делать очередной смертоносный замах. Пальцы беорна разжались, роняя на землю тяжелый, в одно мгновение ставший неподъемным меч. Краем глаз он увидел торчащий наполовину из его правого бока короткий эльфийский меч. Последняя секунда его жизни превратилась в вечность. Когда он все видел, понимал, чувствовал, но уже ничего не мог сделать. Он слышал приближающийся к его голове хищный посвист стали, видел отливающее пронзительной синевой лезвие. А затем его разум угас, и ставшее вдруг невероятно тяжелым тело рухнуло на землю, обильно орошая ее кровью. И лишь в глазах беорна еще некоторое время продолжающих взирать на окружающее, было нечто такое, что заставило Миранду вздрогнуть как от удара, и отшвырнуть ногой страшную голову подальше в кусты. Где ей и надлежало остаться до скончания времен, пищей птицам и мелким хищникам обитающим в лесу.

А затем Миранда Шепот Ночи упала на колени, а затем и ничком на землю, сжимая голову от пронзительной боли раскаленной иглой пронзившей мозг. А затем пришло умиротворение. Полное и всепоглощающее. Миранда больше не думала ни о чем, да и не хотела думать. Подобрав оброненный при падении на землю клинок, Миранда тщательно обтерла его пучком травы, и вложила в ножны. Думать ей не хотелось, да и не нужно было. Она знала, что нужно делать. Миранда поднялась на ноги, и решительно зашагала туда, где чернела наводящая ужас на всю округу Черная дорога. Туда, куда ее влекла появившаяся в ее жизни цель, важнее которой не было ничего на свете.

Хэнк Живоглот (огр)

Хэнк Живоглот проснулся в дурном расположении духа, что было не удивительно, если учесть особенности характера, которым наделен каждый огр с рождения. Как и всякий другой огр обитающий в болотистых землях раскинувшихся на границе с лесом эльфов, злейших врагов огров. У огров все живые существа встретившиеся на пути были врагами. И если огр чувствует в себе достаточно силы, чтобы справиться с противником то он без колебаний пустит в ход увесистую дубину, поднять которую над головой не в силах ни одно живое существо на свете, и обрушит ее на голову несчастного, не утруждая себе разными глупостями вроде разговоров. К чему вести разговоры с тем, кому суждено стать завтраком, обедом или ужином, в зависимости от времени желанной для огра, и столь печальной для его оппонента встречи. Не способны были огры к разговорам по причине дикости и отсталости, а также крайне скудного ума. Ни к чему им все это, ведь в качестве компенсации за крайне низкое умственное развитие небеса наградили огров невероятной физической силой, равной которой не имело ни одно живое существо на свете.