Проклятие Эдварда Мунка

Как там говорится: на ловца и зверь бежит? Не просто бежит – мчится. Лика хотела, валяясь на солнечном пляже Египта, обдумать новый роман и оправиться от пережитого.[8] Побыть с Пашей, загореть, накупаться вдоволь. Видимо, мысль действительно материальна. Когда думаешь о трупах – они появляются. В соседнем номере роскошного «Aton`s Hotel» …

Но даже личный, зловещий и болезненный опыт казался Лике недостаточным. Она устала опираться на свои слабые представления о смерти, описывая ее на страницах книг, анализируя, что делают врачи, что чувствуют, как говорят. Безусловно, есть специальная литература. Но она именно для профессионалов. Куча терминов, сомнительное качество полиграфии, и как во всем этом разобраться – не понятно. Но разобраться нужно. Журналистский рефлекс срабатывал и при работе над книгами. Если чего-то не знаешь – не поленись уточнить. Пусть примут за зануду, зато не напишешь глупостей.

– Анжелочка, а газета?!

Лика вздрогнула. Погрузившись в свои мысли, она и не заметила, как добралась до стоянки. В окошке будки показалось заспанное лицо Викентьевича. Дедок всегда просил захватить для него свежий номер «Ведомостей» или новую книгу и сейчас предвкушал неторопливое чтение.

Лика зябко поежилась, холодный ветер пронизывал куртку.

– В машине, буду выезжать – передам, – она улыбнулась старичку и заспешила к своему небесно-голубому «Форду».

– Едем в морг, малыш. Судмедэксперты в постели не разлеживаются. Вскрытия начинаются в восемь утра. Домчишь меня?

Машина ровно урчала еще непрогретым мотором.

– Нет, – продолжила Лика свой разговор с «фордиком». Она не сомневалась: если с техникой общаться, то и машина, и компьютер будут работать намного лучше. – Сейчас нас с тобой точно никто не выгонит. Злобный дядька патологоанатом остался в прошлом.

Главный патологоанатом Аркадий Гудков в телефонном разговоре на интервью согласился сразу же.

– Нет проблем, приезжайте прямо сейчас. Пообщаемся, – небрежно бросил он и отключился.

Лика заторопилась, умоляла «фордик» побыстрее проехать пробку на Тверской, пребывая в полной уверенности – все у нее получится. Все узнает, выяснит, поймет, да еще и статью про дядьку хорошую напишет. Должен же и он что-то получить от проведенного ликбеза.

В кабинете Гудкова Лика сразу же извлекла из рюкзачка диктофон, блокнот и цифровой фотоаппарат.

– Скажите, а вы «Окончательный диагноз» Хейли читали? – наблюдая за ее приготовлениями, поинтересовался главный патологоанатом.

Вронская покачала головой. Первая – она же единственно прочитанная книга этого автора «Аэропорт» не вызывала никакого желания продолжить знакомство с его творчеством. Типичный американский писатель. На один абзац – семь глаголов «был». Может, это недостатки перевода. Но жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на выяснение маловажного вопроса.

– Я так понимаю, патологоанатомы проводят вскрытия людей, скончавшихся в больнице? – спросила Лика, нажимая на кнопку начала записи.

– Подождите. Выключите, – Гудков кивнул на диктофон. – Вы знаете, что такое биопсия?

– В общих чертах. Прижизненный забор ткани для исследования. Думаю, проводится, когда есть сложности с постановкой диагноза, при подозрении на злокачественную опухоль. А в чем дело?

Патологоанатом довольно прищурился.

– А что такое аутопсия?

Журналистка замолчала. Универсально-поверхностный мозг не выдал совершенно никаких ассоциаций.

– Всем спасибо, все свободны. Девушка, вы пришли к главному патологоанатому! Вы отнимаете мое время и не удосужились выяснить ровным счетом ничего о моей профессии. Идите в библиотеку. Прочитайте справочник по патанатомии и Хейли. А вот потом мы с вами поговорим! Собирайте вещички и на выход. Вы меня плохо поняли?

Глаза предательски защипало. Лика закусила губу и выскочила из кабинета. Только бы этот урод не увидел, до какого состояния он ее довел!

– Мне двадцать восемь лет! Я зам главного редактора. У меня две изданные книги. Я не обязана знать каждый термин для того, чтобы понять ситуацию в целом, – жаловалась она «фордику». Тот сочувственно гудел двигателем. – Так, еду в редакцию и пишу, что люди, имеющие дело с трупами, с живыми людьми общаться не умеют!!!

Вместо редакции Лика добралась до библиотеки. Взяла гору справочников и злополучного Хейли, все прочитала и позвонила Аркадию Гудкову, вооруженная даже значением слова «распатор».[9] Кстати, аутопсия в переводе на нормальный язык переводится как «вскрытие». И стоило из-за такой ерунды закатывать истерику?

– Надеюсь, прочитанное пойдет вам на пользу. У меня нет никакого желания с вами общаться, – хмыкнул Гудков в трубку.

Она пару минут раздумывала, что предпринять. Есть знакомые в руководстве Минздрава. Всего один звонок – и главный патологоанатом станет белым и пушистым и все расскажет и покажет. Но смысл? Становиться на один уровень с человеком, которому нравиться унижать окружающих? Это будет не победа, а поражение.