Проклятие индийского мастера

— Когда уйдут эти уголовники? — спросил брат. — А то мне они уже…

— Женька, — перебила его сестра, — как ты можешь такое говорить? Или ты забыл, что они…

— Просто счеты свели, и все, — усмехнулся он. — Вот Исао…

— Перестань!

— А ты заигрываешь с этими уголовниками. Подумаешь, Графский воевал вместе с дедом. И расстрелял ни в чем не виновных чеченцев. На боевиков смелости не хватило, а… — Он присел, потому что Катя резко ударила его коленом в пах. — Ты чего?!

Катя быстро ушла из кухни.

— Все, мужики, — в комнату вошел Граф, — я сваливаю. Этот внук полковника на нас…

— Тормози, Алексей, — сказал Павел, — нельзя нам сейчас уходить. Американец звонил.

— Женька на нас бочку катит.

— Да и хрен на него, — равнодушно проговорил Савелий. — Подумаешь, делов-то.

— Слышь, мужики, — спросил Павел, — а откуда у него бабки появились? Он на такси стал кататься, прикинулся весьма прилично.

— А нам-то что за дело? — усмехнулся Алексей. — Меня, например, он стал раздражать после того, как начал выступать — нанял уголовников, а они свою знакомую на нас навели и цирк устроили. Один-то, мол, действительно клоун. Хотелось ему съездить!

— И тогда точно нас бы вышибли, а я чувствую, что нужны мы графине. Предчувствие меня, кстати, редко обманывает.

— А что же тебя твое предчувствие не остановило, когда твоя дрессировщица под статью подвела? — спросил Алексей.

— Давай не будем, — твердо произнес Павел.

— Извини, — буркнул Алексей. — Проехали.

— И давайте решать, — воспользовался моментом Савелий. — Мы на атасе у графини до конечной станции или выпрыгиваем на первом полустанке? — Приятели удивленно уставились на него. — Ну чего глазеете?

— Ты что, — спросил Алексей, — переквалифицировался из бульдозеристов в проводники?

— Да идите вы на этап, — проворчал Савелий.

— Откуда у тебя деньги? — строго спросил Иван Евгеньевич.

— А почему я должен докладывать о своих доходах? — насмешливо поинтересовался Евгений.

— Слушай, внук, мне в последнее время не нравится твое поведение. Ты стал грубым и…

— А мне вы все уже давно не нравитесь, — перебил Евгений. — Я назван в честь твоего отца, в честь своего прадеда, а что я от этого имею? Глобус забрала Катька. И все ей. А я что, не имею права на этот глобус? Он знаешь сколько стоит?

— Вот в чем дело… Значит, ты его собираешься продать? Или уже продал? И деньги у тебя появились…

— Продать запросто, но не могу, потому что Катька уперлась, да и ты тоже. А зачем вам этот шарик? Прадед, между прочим, украл его. Пусть у немца, который… — От сильного удара в подбородок он упал.

— Прикуси язык! Я не позволю какому-то щенку пачкать имя моего отца. И еще считаю, что внука у меня больше нет. Ты оскорбил святое, единственное, что я храню в душе все годы, — память об отце. И что бы о нем ни говорили, я верил и был убежден, что правда восторжествует, станет известно, что граф Мирославский не был предателем. А тебя я больше не желаю видеть. Имя тебе дали по ошибке!

Дед ушел в свою комнату.

— Да идите вы все! — Потирая подборок, Женя сплюнул кровь. — А ударчик у старичка еще дай Бог! — усмехнулся он. — Не в полную силу ударил. А если узнает все… А что? — прошептал он. — Я действительно, кроме имени, ничего от прадеда не имею. Глобус даже больше мой, чем Катькин. А она меня ударила, дед тоже врезал. А если бы я ответил? — Он покосился на дверь и вздохнул. — Вот стану богатым, приползете.

— Зря вы это затеяли, Дольман, — покачал головой невысокий мужчина. — Ничего хорошего из этого, поверьте, не выйдет. Нарветесь на очередной скандал, которыми и так изобилует ваша недолгая карьера дипломата, и закончите вы где-нибудь в Монголии или в другой стране третьего мира.

— А мне плевать на карьеру, Торн, — усмехнулся молодой мужчина. — Жизнь — это игра на выигрыш. Лучше быть богатым безработным, чем нищим дипломатом. Вот ответьте, вы довольны тем, как живете?

— Да, — не раздумывая заявил Торн, — меня в моей жизни все устраивает. Я счастлив со своей Изольдой и дочерью, к тому же доволен работой и положением. И если бы не было вот таких, как вы, я уверен, не было бы и сложных ситуаций в международных отношениях.

— Перестаньте, Торн, — засмеялся Дольман, — я не занимаюсь шпионажем, не спекулирую и не покупаю русские иконы, кстати, очень дорогой товар.

— Давайте прекратим этот разговор. Но если у вас начнутся неприятности, я буду вынужден сообщить послу все, что знаю.

— Я бы на вашем месте этого не то что не делал, но даже об этом не говорил.

— Пугать меня — пустая трата времени, — улыбнулся Торн.

— Я все понял, — кивнул молодой мужчина в дорогом костюме. — Но вопрос: когда? — Выслушав ответ, усмехнулся. — Понятно. Все будет вери велл.

— Послушай, умный, — недовольно ответил мужчина, — работа очень серьезная, потому шутить не надо.

— Я все сделаю, — сказал молодой.

— Подождите, как…