Проклятие любви

Тейе сошла с носилок и, повелительным жестом приказав свите ждать у ворот, пошла к дому брата. Сад, где она так часто сиживала все эти годы, смеясь и потягивая вино, слушая звонкие переливы мелодий, глядя на бабуинов, которые, почесываясь, неуклюже переползали от одного островка тени к другому, – этот сад был теперь пуст и недвижен в тяжелом полуденном зное. Затененный каменный причал, у которого обычно покачивалась ладья Эйе, тоже был пуст, только ослепительно белые солнечные блики сверкали на ступенях, исчезающих в медленной маслянистой воде. Здесь я всегда чувствовала себя дома, – думала Тейе, ступая в тень портика с колоннами, расцвеченными синей и желтой краской. – Здесь столько милых сердцу воспоминаний. Отец, с его крючковатым носом и седыми волнистыми волосами, тихо улыбается, а мать пересказывает ему главные сплетни гарема своим низким хрипловатым голосом, увлеченно жестикулируя, и браслеты скользят по ее запястьям. Анен сидит на траве, скрестив ноги, его жреческие одежды аккуратными складками лежат на коленях, голова склонена, он слушает, не особенно вникая в смысл слов. Сам Эйе осмеливается комментировать или поправлять, всегда вежливо, – ловкий льстец. И здесь же юная Тии, прекрасная и румяная, вставляет в разговор какие-то обрывки фраз, бессвязные слова, случайно вылетающие из хаотичного потока ее собственных мыслей. Осирис Аменхотеп никогда не приходил сюда, и Ситамон тоже, – думала Тейе, увидев, как единственный слуга поднялся с табурета у открытой двери и распростерся перед ней ниц на теплых камнях. – Странно, что я не вспомнила первую жену Эйе, хотя она, должно быть, бывала здесь, или его детей – Нефертити и Мутноджимет. Как медленно тянутся годы, когда ждешь конца. Едва заметное движение у ног вернуло ее к действительности, и она велела человеку подняться.

– Скажи племяннице, что я здесь, и принеси для нас кресла, – сказала она.

Слуга поспешил в дом, а Тейе повернулась спиной к двери, позволяя себе на несколько минут предаться ностальгии, и когда она, вздохнув, снова повернулась лицом к дому, то увидела Мутноджимет, кланяющуюся ее спине. Неизменный детский локон молодой женщины был распущен, спадая волнистым черным шнурком к ее голым коленям. Она была бледна, не накрашена, из-за припухших век глаза казались меньше. Она торопливо набросила прозрачный белый халатик на голое тело. Слуга расставил раскладные стулья, принес воды из бочонка, охлаждавшегося в тени у стены, и потом, по знаку Тейе, исчез в полумраке дома. Мутноджимет слабо улыбнулась и села на стул, Тейе удобно устроилась рядом с ней.

– Ты была занята переездом отца? – сказала Тейе, и Мутноджимет кивнула.

– Все позади, я ужасно устала, тетушка. Сегодня я спала дольше обычного. Прости, что не вышла встретить тебя. Как только получу известие о том, что отец устроился на новом месте и вещи благополучно доставлены, я тоже поеду на север, чтобы присоединиться к мужу.

– Ты счастлива с Хоремхебом?

Вопрос удивил Мутноджимет. Она подняла свои разлетающиеся брови и усмехнулась.

– Да. Он не требует от меня что-то сверх того, что нравится мне самой, и научил меня не преступать границы дозволенного, и при этом он сохраняет мое уважение. Он становится довольно влиятельным при дворе, ты знаешь.

– Знаю, – коротко ответила Тейе. – Тебе удалось найти новых карликов?

– Хоремхеб писал в последнем письме, что они ждут меня в Ахетатоне. Они ему стоили целого состояния.

– Он быстро сколотит новое. – Тейе пристально разглядывала расслабленные и поникшие точеные плечи под прозрачной тканью, длинные ноги, скрещенные в лодыжках, смуглые соски – ее халатик распахнулся и спадал на землю. – Думаешь, тебе понравится новый город фараона?

Мутноджимет пожала плечами.

– Это чудо надо видеть. Игрушка, огромной красоты игрушка, один огромный храм. Я счастлива там, где у меня есть друзья. Конечно, мужу пожаловали поместье, где мы будем жить, – ничего подобного я никогда не видела. Фараон не пожалел средств, чтобы показать, как он доволен своими придворными. Так что мне понравится в Ахетатоне.

– Я слышала, что Тии решила переехать из Ахмина.

Мутноджимет рассмеялась, вскинув подбородок, и опрокинула свою чашу над головой. Вода тонкой струйкой потекла по ее шее к пупку и начала собираться в ложбинке между сомкнутыми коленями.

– Матушка пытается снова стать примерной женой. Ей это не идет. Хотя отец выстроил для нее очень уединенное поместье на противоположном от города берегу реки, она вскоре начнет тревожиться и метаться, пока зов Ахмина не станет слишком сильным. Потом она незаметно улизнет.

– Эйе любит ее.

– И она его тоже. Не в этом дело, тетушка. Только в Ахмине она чувствует себя в безопасности.

Я понимаю, – подумала Тейе с внезапным приливом сочувствия к прекрасной, вечно растрепанной жене Эйе.

– Мутноджимет, я пришла сюда сегодня не только посплетничать. У меня к тебе дело, – прямо сказала она. – Это не священный приказ, требующий неукоснительного выполнения. Ты можешь отказаться, если хочешь.

Мутноджимет заулыбалась.