Проклятие любви

– Или муж к жене? – криво усмехнулся Эйе. – Сейчас ты можешь надеяться повлиять на него только как мать.

– Я не собираюсь снова ложиться с ним в постель, – устало сказала Тейе. – Я горько сожалею о своей слабости, сожалею, что позволила ему вообще разделить со мной ложе.

– Думаю, было бы лучше оставить все подобные интриги и просто отобрать у него Египет.

Это был голос Хоремхеба. Теперь он откинулся в кресле, в сгущающейся темноте сада невозможно было разглядеть выражение его лица, он сидел, закинув ногу на ногу и обхватив руками подлокотники кресла. Тейе скорее почувствовала, чем увидела, как он напряжен. Они с Эйе повернулись к нему в повисшей тишине, и, наконец, Тейе тихо сказала:

– Продолжай, военачальник.

– Его презирают жрецы всех богов, кроме жрецов Мемфиса и Она. Над ним смеются все придворные, живущие от его щедрот. Он сделался объектом насмешек во всем мире, вождей различных племен и народов, которые снова начинают гордиться своей военной мощью. Твой сын лишил нас империи, богиня. Нельзя допустить, чтобы он лишил нас и страны.

При словах Хоремхеба Тейе обнаружила, что до боли крепко сжимает подлокотники кресла и почему-то не может их отпустить.

– Он – воплощение Амона, царевич царской крови, истинный сын фараона, – горячо ответила она, инстинктивно бросаясь на защиту сына, – верит он в это или нет. И поднять на него руку – значит погрешить против Маат.

– Я не говорю об убийстве. – Низкий голос Хоремхеба зазвучал умиротворенно. – Пусть царствует, пока не будет готов принять правление царевич Сменхара. Но отстраните его от командования армией и используйте ее, чтобы начать войну за возврат утраченного.

– И, я полагаю, ты возглавил бы такую армию? – невозмутимо отозвался Эйе. – Ты и вправду так наивен, Хоремхеб?

Победив в этой войне, неужто ты смог бы устоять перед искушением возложить двойную корону на свою голову? Не забывай, что, хотя мы и расцениваем всемогущество Атона как его заблуждение, есть много людей – как в армии, так и среди жрецов и царедворцев, – кто истинно уверовал в это. Полагаю, пытаясь вырвать военную мощь из рук фараона, мы, возможно, развяжем гражданскую войну. Мы, в конечном счете, победим, но ценой большой крови. Предположим, мы отдадим корону Сменхаре. Как много времени пройдет, пока его благодарность не иссякнет и он не начнет с подозрением глядеть на тех, кто сверг его предшественника? Или, если корона перейдет к одному из нас, Сменхара как законный наследник сможет заручиться поддержкой простого народа и затеять войну против нас. Кроме того, нам следует помнить: что бы ни случилось, мы останемся запятнанными своей близостью с Атоном. И даже когда страна вернется к истинному состоянию Маат, мы будем пользоваться дурной славой. Есть только один ответ на вопрос, что делать: мы должны действовать окольным путем.

Я не забуду эти слова, – подумала Тейе. – Он много раз уже говорил нечто подобное, но сегодня он произнес их лишь для того, чтобы проверить меня. Нужно непременно завести осведомителей в обоих домах.

– Хоремхеб, насколько безнадежна ситуация в Сирии? Существует ли там непосредственная угроза для Египта?

– Сейчас нет, – неохотно ответил он. – Иноземцы с удовольствием воюют между собой, освободившись от столь долгого мирного давления Египта. Они пока еще пребывают в страхе перед ним и предпочитают убивать друг друга, чтобы проверить свое умение и силу. Когда-нибудь Суппилулиумас поведет хеттов на нас войной, но не сейчас.

– Благодарю тебя, – сказала она спокойно. – Тебе не обязательно было отвечать с такой прямотой. Ты мог бы быть и понастойчивее в попытке произвести на меня впечатление, однако ты не очень старался.

Он коротко рассмеялся:

– Было бы неумно тебе лгать, императрица.

– Да, наверное. Поэтому я предлагаю сначала очернить племянницу, для того чтобы я могла начинать постепенно влиять на сына. Должна добавить, что нечего даже помышлять об убийстве царицы. Аменхотеп лишится рассудка, если она умрет при подозрительных обстоятельствах. Это священный приказ, – подчеркнула Тейе, заметив, что Эйе и Хоремхеб обменялись взглядами в темноте. – Нарушите его – я вам не защита. Ты спишь, Мутноджимет?

– Нет, тетушка, – донесся спокойный голос. – Это был очень интересный разговор.

– Тогда вызови свои носилки. Хочу лечь спать. Мутноджимет поднялась, оправила платье и позвала слуг.

Хоремхеб тоже поднялся и, запечатлев поцелуй на руке Тейе, пробормотал слова почтения. Потом они поклонились и исчезли в ночи.

– Как давно Хоремхеб имеет виды на трон Гора? – прямо спросила она Эйе, когда факелы, освещавшие дорогу для супругов, скрылись из виду.

Эйе пододвинул ближе свое кресло.

– Не думаю, что он на сегодняшний день вынашивает такие честолюбивые замыслы, – ответил он. – Но это большое испытание для прирожденного командира – видеть, как его солдаты год за годом слоняются без дела, в то время как страна рассыпается из-за отсутствия элементарного порядка.

– А ты, Эйе, у тебя есть такие замыслы?