Проклятие Моцарта

Увидев Диану, она привстала и настороженно улыбнулась.

— Вы Арсеньева?

— Да, я по поводу Вебер Виолетты Генриховны.

— Присаживайтесь, — пригласила Лурье. — Расскажите, так что же случилось.

— Как я говорила, Виолетту Генриховну убили, — вздохнула Диана и поведала о случившемся.

Валентина Александровна зябко поежилась.

— Кому понадобилось убивать старушку, тем более таким ужасным способом?

Диана пожала плечами.

— Даже не представляю. Еще у нее похитили старенький ридикюль, который она все время носила с собой.

На лице Лурье промелькнул интерес.

— Да, я помню старую, потертую дамскую сумочку, с которой Вебер не расставалась. Студенты однажды на какой-то праздник подарили ей новую, так она подарку не обрадовалась и по-прежнему ходила со старым ридикюлем.

— Мне она говорила, что это память о матери, — осторожно начала Диана.

— Да, я что-то подобное слышала, — согласилась директриса.

— Вдруг кто-то решил, что у нее там ценности хранятся, например, бриллианты?

Лурье задумалась, и ее светлые глаза уставились в одну точку.

— А что? Очень может быть. Хотя я ни о каких бриллиантах не слышала, знаю только, что Виолетта Генриховна коллекционировала старинные ноты и отдавала за них последнее.

— У нее была богатая коллекция?

— Понятия не имею, но не думаю, что она могла позволить себе приобрести что-нибудь особенно дорогое, — проговорила Валентина Александровна. — Давайте лучше обсудим, как будем провожать Вебер в последний путь.

— Ой, — спохватилась Диана. — А у вас фотографии Виолетты Генриховны, подходящей для некролога, случайно нет?

— Да, кажется, в личном деле осталась, скажу, чтобы поискали, — отмахнулась директриса и продолжила: — Надо вопрос с деньгами решить.

Тут в кабинет заглянула сконфуженная секретарша.

— Валентина Александровна, к вам из милиции пришли, — пробубнила она.

— Зовите, — нахмурилась Лурье и сказала Диане: — Придется отложить наш разговор.

Диана кивнула и поднялась из-за стола.

Дверь распахнулась, на пороге появился следователь Егор Суржиков. Увидев Диану, он сердито нахмурился.

— Вы, госпожа Арсеньева, я вижу, времени зря не теряете, — процедил он. — Что вам здесь понадобилось?

Приветливо улыбнувшись, Диана ответила:

— Я пришла поговорить с Валентиной Александровной о похоронах Виолетты Генриховны…

Суржиков с досадой поморщился, но промолчал.

— По поводу фотографии обратитесь в отдел кадров, — сказала Диане вслед Лурье.

Кадровичка Ирма Юрьевна Оболонская, пышная молодящаяся дама, была всегда в центре событий, происходящих в консерватории, и в курсе всех новостей, связанных с миром музыки и музыкантами.

Ирма Юрьевна уже знала о смерти Виолетты Генриховны во всех подробностях, чем сильно изумила Диану.

— Можно подумать, что вы на месте преступления были, — проговорила она.

Ирма Юрьевна загадочно улыбнулась и заявила то ли в шутку, то ли всерьез:

— У нас везде есть свои люди.

— Но все-таки откуда вы все узнали?

— Ну, о смерти бедняжки Вебер мне вчера вечером сказала наша директриса, а все остальное рассказала ваша билетерша, когда я позвонила в кинотеатр.

Диана ошеломленно покачала головой.

— Ловко!

— Я даже знаю, что Вебер задушили струной от скрипки, — усмехнулась Ирма Юрьевна.

— А еще у нее похитили старый ридикюль, — подсказала Диана.

— Ридикюль?! — вспыхнула кадровичка и в запальчивости произнесла: — Этого и следовало ожидать…

— Почему?

Оглянувшись на дверь, Ирма Юрьевна таинственно прошептала:

— Однажды Виолетта Генриховна мне призналась, что владеет великой ценностью…

— Бриллиантами?

— Да нет, — отмахнулась кадровичка. — Она проговорилась, что ей переданы по наследству от родителей ноты «Реквиема» Моцарта.

— Ну и что? — недоумевала Диана. — Это разве редкость? Их в любом музыкальном магазине купить можно.

— Это ноты самого Моцарта! И «Реквием» там дописан полностью, — торжественно продолжила Ирма Юрьевна.

Боясь показаться полной невеждой, Диана кивнула, изобразив изумление, и пробормотала:

— Да, если ноты самого Моцарта, то конечно.

— Не просто ноты! — возразила кадровичка. — Всем известно, что Моцарт умер, не закончив «Реквием», а перед смертью дал наставление своему ученику, как следует закончить. А Виолетта Генриховна утверждала, что у нее «Реквием», дописанный самим Моцартом, и если это правда — это же мировая сенсация!

— Тогда эти ноты стоят безумно дорого, — осторожно заметила Диана.

— Они бесценны! Ведь смерть Моцарта до сих пор неразрешенная загадка.

— А разве его не Сальери отравил? — удивилась Диана.

Ирма Юрьевна презрительно усмехнулась:

— Одна из версий. Ничего достоверно неизвестно.

Диана с опаской оглянулась на дверь и тихо спросила:

— А кто-нибудь еще знает то, что Виолетта Генриховна рассказала вам?

Ирма Юрьевна рассмеялась.

— Слухи ходили, но никто не верил, что Моцарт закончил «Реквием» сам, всем хорошо известно, что это сделал его ученик Зюсмайер. А бедняжка Моцарт прожил всего тридцать пять лет…

— Он умер таким молодым? — сокрушенно вздохнула Диана. — А от чего?

— Предполагают, что его отравили, — мрачно вздохнула Ирма Юрьевна, — может быть, и Сальери.