Проклятие Моцарта

23 марта 1778 года путешественники прибыли во Францию. Прошло пятнадцать лет после первого посещения Парижа семейством Моцартов, и здесь многое изменилось. Изменилось и отношение к Вольфгангу. Кроха-музыкант вырос, и взрослый юноша уже был не так интересен публике. К тому же все стало в несколько раз дороже и Вольфгангу с матерью пришлось снять крошечную темную комнату на первом этаже.

«В Париже грязь неописуемая… — писал Вольфганг отцу. — Здесь обыкновенно все иностранцы, которые пьют много воды, получают расслабление живота».

Анна-Мария в Париже чувствовала себя несчастной, она скучала по родине, к тому же видела, что стесняет сына своим присутствием. Париж пугал ее своей дороговизной и антисанитарией.

Вольфганг тоже пребывал в мрачных настроениях, все его радужные надежды рассыпались в прах. К тому же он скучал по возлюбленной. Единственным утешением для него служили письма от Алоизии.

Моцарт попал в Париж в неблагоприятный момент, во Франции как раз разгорелась борьба за главенство между двумя музыкальными партиями: итальянской, которую возглавлял композитор Никколо Пиччини, и французской, ее представлял композитор Глюк. Конечно, Моцарт принял сторону Глюка, так как его раздражало повсеместное владычество итальянской музыки. Но официально он не примкнул ни к одной партии, потому что думал только о немецкой музыке. Французов Моцарт считал народом немузыкальным, французский язык казался ему скверным для музыки, и он писал отцу, что французские певцы и певицы не поют, а воют и кричат. Моцарт мечтал о возвышении немецкой музыки и готов был приложить для этого все усилия.

Но нужно было зарабатывать деньги и налаживать связи в Париже.

Леопольд написал письмо покровителю и старому другу Моцартов барону Гримму с просьбой помочь Вольфгангу. Юноша связался с ним.

Но на этот раз барон Гримм не сумел помочь Моцарту попасть в Версаль и лишь пообещал, что он и его подруга мадам де Эпиней введут музыканта в лучшие дома Парижа. Но в итоге не сделал и этого, а ограничился рекомендательным письмом к знакомой, графине Шабо. А графиня дурно приняла молодого музыканта, заставила долго ждать в большой нетопленой гостиной. Когда же она наконец вышла, то предложила Моцарту сыграть на расстроенном клавесине.

— Я с удовольствием это сделаю, но у меня от холода окоченели руки. Если бы я мог согреться в теплой комнате… — попросил Вольфганг.

— Да, здесь действительно очень холодно, — рассмеялась графиня и упорхнула к гостям.