Проклятие Пифоса

Она говорила о вещах, которые не вязались с ролью послушного и санкционированного псайкера. Но Даррас вдруг понял, что ему наплевать. Пуританство, которое он исповедовал раньше и которое вогнало клин между ним и Гальбой, в этой войне больше не могло принести пользы. Умышленно отказаться от любого оружия против сил, которые могли украсть небо, означало собственноручно расписаться в поражении.

Рядом оказался Катигерн. Легионер двигался легко и быстро, словно не замечая потери пользы от руки.

— Откуда этот дым? — спросил его Даррас.

— Ряд небольших возгораний. Те, до которых удалось достать, уже под контролем, — Катигерн посмотрел вверх и кивнул на темный дым, идущий из вентиляции. — Сильное тление идет во внутренних системах, но с этим мы ничего поделать не можем.

— Двигатели?

— Отключены, но не думаю, что повреждения критические.

Даррас жестом указал на языки пламени, видимые сквозь обзорные иллюминаторы.

— Тогда что я вижу там?

— Я отсоединил ракеты и дополнительные топливные баки перед столкновением.

Сержант подошел к люку и открыл его. По склону далеко вниз протянулась широкая полоса огня — результат взрывов боеукладки и топлива штурмового катера. Ящеры скакали по холму, но старались держаться подальше от пламени. Огромные монстры вдалеке только начинали оборачиваться к месту крушения.

— У нас мало времени, — констатировал он.

— Мы можем дойти пешком? — спросила Эрефрен.

— Слишком далеко, — сообщил ей Даррас. Рептилии набросятся на них раньше, чем они успеют пройти хотя бы полсотни метров. Да, Железные Руки смогут отбиваться от зверей некоторое время, но вокруг собрались тысячи ящеров. Вероятность, что хоть одному из них повезет добраться до Эрефрен, была слишком велика. А задача сержанта теперь состояла в том, чтобы оберегать ее достаточно долго, чтобы она могла исполнить свою миссию.

— Мы не можем здесь оставаться, — возразила астропат.

— Будем держать оборону, — предложил десантник. По крайней мере, думал он, пока сюда не доберутся богоподобные твари.

— И что потом?

Сержант повернулся к женщине.

— Если мы хотим добраться до аномалии, нам нужно подкрепление. Нужно связаться с капитаном Аттиком. Он должен узнать, что вы собираетесь предпринять. А вокс все еще не может пробиться сквозь помехи, — он выдержал паузу, давая ей понять намек. Огни снаружи постепенно начали умирать. Гибель «Веритас феррум» уже выжгла на земле все, что могло хоть как-то гореть. Рев ящеров приближался. — Мы оба знаем, что вызывает помехи.

— Думаете, я смогу справиться с помехами?

— Я думаю, что вы единственная, у кого есть хотя бы шанс на это. Вы астропат. Отправлять сообщения через варп — ваша работа.

— Но с капитаном нет никого, кто мог бы меня услышать.

— Может, и нет. Но если помехи ослабнут, я смогу воспользоваться воксом. Я понимаю, что вам не под силу одолеть аномалию, госпожа. Но хотя бы сразитесь с ней. Этого будет достаточно.

Эрефрен коротко кивнула и вновь погрузилась в борьбу. Она сидела так неподвижно, что, казалось, не дышала. Морщины на ее лбу пролегли еще глубже. Кожа женщины бледнела, пока не стала такого же оттенка, как каменное солнце. Тонкие струйки темной густой крови вновь потекли из уголков ее глаз.

Снаружи вновь занялся медленный барабанный бой приближающегося уничтожения. К нему присоединился новый звук, идущий со стороны поселения. Глаза Дарраса расширились.

Он услышал смех.

Выбраться на поверхность было все равно, что всплыть из глубин океана. Океана крови. Океана чудовищной плоти, когтей и рогов. Аттик больше не пытался даже думать понятиями направления. Уже второй раз он с боем прорывался из подземных глубин. Оба раза враг являлся целыми сворами, и сражение превращалось в ожесточенное плавание по телам с активной «греблей» цепным топором.

Пространства для маневра не осталось. Единственный путь вел наверх, через порожденную варпом плоть. Но если личинками двигали инстинкты, то новый враг был разумным, ретивым и вооруженным. Даже слишком ретивым и многочисленным, из-за чего демоны не могли разойтись на полную в яростном ближнем бою. Они слишком сильно жаждали покромсать Железных Рук, и это было их ошибкой. Вместо крови легионеров они проливали свою собственную, забрызгивая ихором доспехи космических десантников. Воины прорывались сквозь орду потусторонних врагов шаг за шагом, никогда не отступая. Выпотрошенные твари валились одна на другую. Всегда вперед, всегда вверх.

Всегда убивая.

И вот — поверхность. Аттик позволил себе на миг насладиться достижением первой цели. Он снова мог думать наперед. Капитан окинул взглядом новое поле боя.

Он увидел монумент — сияющую издевку над разумом высотой в сотни метров.

Он увидел каменное солнце в бесконечной пустоте.