Проклятие принцессы Алтая

Она и сама не заметила, как в первый раз подумала о своей напарнице с теплотой.

Глава 12

Нет некрасивых женщин, есть женщины не знающие, что они красивые.

Вивьен Ли

Ольга лежала на земле и то открывала, то закрывала глаза, вглядываясь в бездонное синее небо. Как в детстве, когда они с отцом с трудом отпросили Ольгу у мамы и поехали вместе сюда, на Алтай, на раскопки. Как же тогда было хорошо, как же уютно и просто! Ольга была счастлива просто так, от того, что небо голубое, а трава зеленая, от вкусной печеной в костре картошки и от запаха, дурманящего запаха Алтая, которого больше нет нигде на свете. Перед глазами встал отец, такой добрый, теплый и мягкий человек, которому всегда веришь. Интересно, что бы он ей сейчас сказал.

Наверное, что-то наподобие: 'Эх, ты, Лелька, все-то у тебя не слава богу. Мужа не удержала, позволила увлечься другой, сыновей воспитала так, что плевать им на мать. А все почему, милая? Да потому что растворилась ты в них полностью — в муже, в детях — и любить им стало просто некого. Нет тебя, кого им любить-то, тень свою? Каждый человек на эту землю приходит личностью, и терять этого никак нельзя.

Ольге захотелось крикнуть:

«Я уже поняла это, пап. Но как исправить, как вернуться в точку принятия решения?»

— А ну-ка, приходи в себя, дура малохольная! — услышала Ольга и, словно с разбега, вернулась в сознание, так что даже дыхание сперло.

Над ней, склонившись, стояла Любава Мефодьевна и ехидно улыбалась.

— Вы сейчас меня ударили? — уточнила Ольга, не понимая, ей больше обидно, что она лежит на земле у ног этой ненормальной, или звонкая пощечина вынужденной коллеги.

— Я, между прочим, тебя спасла, — деловито сказала Любава Мефодьевна и начала поднимать Ольгу с земли. — Вот что ты тут разлеглась? К вечеру замерзла бы, а ночью тебя бы волки съели.

— Разве здесь есть волки? — удивилась Ольга. Это обстоятельство почему-то заинтересовало ее больше всего.

— Не знаю, — буркнула Любава Мефодьевна, поднимая Ольгу с земли, — но проверять у нас времени нет. Вот сделаем дело, приедешь сюда — и экспериментируй, сколько захочешь. А сейчас у нас куча дел, мы с Зиной все должны делать что ли? Нет уж, милая, распиливать у нас Феликс научился пока только тебя, мои формы ему не по плечу. Так себе, конечно, достижение, сильно-то не гордись, — ответила на торжествующую улыбку Ольги Любава Мефодьевна, — но отлынивать от работы я тебе не дам.

Голова болела нещадно, но под треп Любавы Мефодьевны они потихоньку дошли до номера Зины. Ольга была благодарна за то, что напарница не задает сейчас вопросов, потому как она еще не могла собрать в кучу все мысли, чтоб отвечать. Дверь открылась еще до стука, и было видно, что Зина их очень ждала.

— Вот и все в сборе, — объявила начальница, оглядывая Ольгу со всех сторон. — Ну что, обменяемся информацией.

Сказано было для всех, но участники собрания как по команде посмотрели на Ольгу.

— Я понимаю, что из-за шишки на затылке у всех сложилось впечатление, будто у меня больше всех новостей, но это не так, — проговорила она, боясь разочаровать новый коллег.

— Да нет там никакой шишки, — то ли подбодрила, то ли укорила ее Любава Мефодьевна.

— У меня все, как в «Бриллиантовой руке» — упал, очнулся, гипс. Шла снимала с коптера, вдруг резкая боль, потом склейка и тяжелая затрещина от Любавы Мефодьевны, — она потрогала все еще горящую щеку. — Вот и вся хронология.

— Даже никого рядом не видели? — уточнила Зина.

— Нет, — виновато и тихо ответила Ольга.

— Так, может, вы просто оступились и упали, ударившись головой о землю, — предположил Феликс.

— Нет, — вздохнула Любава Мефодьевна, сходу отметя такую простую, но такую желанную для всех версию, — пропал коптер и его пульт управления.

— А это говорит о том, что неудавшиеся похитители зеркальца, видимо, тоже здесь, — покивала Зина. — И им очень не нравится, что мы тоже ищем сокровища принцессы Алтая.

— А еще, что они все-таки придут за зеркальцем, — догадалась Любава Мефодьевна, и ее глаза округлились от ужаса.

— Ну а хорошие новости есть? — спросила задумчиво Зина. — Или мы так и будем страшилками обмениваться.

— Я познакомился с актрисой и ее охранником, она красотка с самомнением, он — глупый верзила, — начал описывать свой день Феликс. — Так же с пианистом, но тот очень грубый, причем, не только по отношению ко мне, а в принципе ко всему человечеству. Что-то меня в нем насторожило, может, напускная агрессия, словно он не хочет подпускать людей к себе. Хотя, возможно, это просто деменция. Понаблюдал за танцем балерины. Она, конечно, сногсшибательно талантлива. Мне кажется, звезды — это посторонние люди, и к нашим загадкам не имеют никакого отношения.

— Мы, конечно, рады вашей развлекательной программе, но, может, надо делом заняться? — рявкнула Любава Мефодьевна. Она явно была не в настроении, да к тому же еще и в ударе, потому как на этот раз решила поругаться не только с Ольгой, но с Феликсом, и этого ее выпада не понял никто.