Проклятие рода

Вид обнаженной девичьей груди просто лишил короля рассудка. Он продолжал грубо рвать платье, и его ошметки теперь лежали у ее ног. Разорвав платье, он сорвал с нее и нижнюю юбку, и теперь она пребывала в полной растерянности, замерзая и умирая от страха. Исчезли прочь все надежды и девичьи мечты, сейчас она видела лишь ревущего зверя, которой кромсал огромными ручищами ее одежду, превращая все в лоскутки материи. Но самое страшное было впереди.

Одетый, он швырнул ее на кровать с такой силой, что Катарине показалось - она вывихнула плечо. Королева застонала от боли. Но мучитель не обращал никакого внимания на ее страдания. Всем весом он обрушился на несчастную девушку. Катарина начала задыхаться от невыносимой тяжести его тела, зловония перегара, длиннющая рыжая борода противно лезла ей в рот. Одновременно она ощутила, как его руки бесцеремонно ощупывают все самые сокровенные уголки ее тела. Король что-то хрипло выкрикивал при этом по-шведски, но Катарина не понимала языка, и от этого становилось еще страшнее. Тошнота подступила к горлу. Возможно, ее сейчас бы и вырвало, если б не страшная боль, которая внезапно пронзила ее тело. Как будто раскаленный металлический прут вошел ей в живот. Она закричала изо всех сил. От невыносимой боли брызнули слезы, она умоляла Густава прекратить это, она извивалась, как червь, стараясь избавиться от страшного орудия пытки, что насиловало ее плоть, но все было бесполезно. Казалось, ее мольбы, еще больше возбуждали короля. Слезы, крики, отчаяние жертвы, ее конвульсии приводили его в неистовство.

Наконец, он зарычал, захрюкал, забормотал что-то невнятное, потом заревел, как истинное животное, по его телу пробежало несколько судорог, болезненно передавшихся девушке, но он выдернул из нее орудие пытки, и рухнул рядом с ней на кровать.

Катарина безмолвная и распростертая лежала подле него. Все тело болело и ныло, внутри, внизу живота мучительно медленно затухал огонь. Она была потрясена, не только болью и унижением, что только что испытала от этого человека, но и тем отвращением, что теперь она испытывала к нему. Она попыталась приподняться, но не смогла этого сделать, вновь острая боль пронзила ее так, что сознание чуть было не покинуло ее. Тогда она потянулась рукой и ощупала себя там, где все горело. Малейшее движение измученного тела причиняло ей нестерпимые страдания. Дотронувшись, она обнаружила что-то липкое и горячее, а поднеся руку к глазам, поняла, что это кровь.

- Ну вот и все… - пронеслась мысль. – Наверно, это конец. Сейчас я истеку кровью и спокойно умру. Надеюсь, больше мучений не будет. – думала юная королева, прощаясь с жизнью. Лежавший рядом Густав, вдруг зашевелился и приподнявшись на локте, внимательно и придирчиво осмотрел тело своей жены. Затем удовлетворенно хмыкнул, сорвал белую простынь с кровати, вытер кровь и поднявшись на ноги, направился к дверям. Катарина безучастно смотрела на то, что он делает. Лишь когда он дотронулся до нее, она вздрогнула и простонала – прикосновение его руки заставило еще раз испытать резкую боль.

Густав распахнул дверь спальни, и что-то выкрикнув, выкинул в коридор замка окровавленную материю. В ответ зашумели мужские голоса и раздались приветственные одобрительные выкрики, хлопанье в ладоши и бряцанье оружия.

- Боже! – подумала Катарина, - значит, они все там стояли, под дверью и слышали все, что происходило здесь. Какой позор! Словно меня вывели на публичное поругание на площадь, и теперь я лежу перед толпой нагая и окровавленная. За что мне это, Господи? За что, Пресвятая Богородица, ты так жестока ко мне? – Как же ей хотелось сейчас умереть!

Густав, перекинувшись парой фраз с теми, кто ожидал его в коридоре, что-то коротко им приказал, и плотно затворил дверь, возвращаясь в спальню. Усевшись на кровать рядом с по-прежнему распростертой Катариной, он принялся стаскивать с себя сапоги, при этом он начал разговаривать с ней, как ни в чем не бывало:

- Ну что, малышка, разве тебе не было хорошо? – Катарина молчала, уставившись в одну точку. Густав кинул на нее подвернувшееся под руку покрывало, которое медленно сползло с нее в сторону. И продолжал, не обращая внимания на молчание королевы. – Было немного больно? Не беспокойся, первый раз всегда так бывает! Все уже кончено. И я рад, что моя маленькая принцесса оказалась настоящей девственницей. В конце концов, ты не старуха. В следующий раз, быстрее раздвигай ноги, без этой ложной скромности, и тебе это понравиться! Вот увидишь! – Король зевнул во весь рот, и растянулся рядом с Катариной, поудобнее устраивая голову на подушке. – Устал я сегодня. Давай спать, королева! – последнее слово он произнес с какой-то усмешкой, тут же отвернулся от нее на другой бок, и захрапел, моментально погрузившись в сон.

Катарина лежала, не имея сил ни то чтобы приподняться, даже пошевелиться.