Проклятие семьи Грин

Пока Вэнс говорил, Хис вышел из комнаты. Несколько минут спустя он вернулся и прервал пространную сердитую речь О’Брайена в защиту версии самоубийства.

– Спорить больше не о чем. Я только что говорил по телефону с доктором Доремусом. Он закончил вскрытие: мышцы старой дамы совершенно иссохли и одряхлели, у нее не было ни малейшего шанса даже пошевелить ногами, не то что ходить на них.

Первым оправился от изумления Моран.

– Господи боже! Кого же тогда видела в передней Ада?

– В том-то и вопрос! – быстро сказал Вэнс, сдерживая растущее возбуждение. – Если б только знать! Человек, который ночь за ночью читал при свечах в библиотеке странные книги, – ключ к разгадке. Даже если он не убийца…

– Но Ада была так уверена, – возразил Маркхэм растерянно.

– Вряд ли в данных обстоятельствах можно ее винить, – ответил Вэнс. – Это дитя пережило кошмар, и ее состояние не вполне нормально. Кроме того, она, возможно, подозревала свою мать. И если так, то совершенно естественно, что она приняла таинственную фигуру в темной передней за объект своего страха. Весьма часто человек под влиянием испуга искажает реальность, проецируя на нее доминирующий умственный образ.

– Хотите сказать, – спросил Хис, – что она видела кого-то еще и вообразила, будто это ее мать, потому что много думала о старухе?

– Вполне возможно.

– А как же восточная шаль? – возразил Маркхэм. – Ада могла обознаться, но она абсолютно уверена, что видела именно эту шаль.

Вэнс озадаченно кивнул.

– Хороший аргумент. Надеюсь, он станет нитью Ариадны, которая выведет нас из критского лабиринта. Про шаль нужно разузнать подробнее.

Хис тем временем достал блокнот и с хмурой сосредоточенностью листал страницы.

– И не забывайте, мистер Вэнс, – произнес он, не глядя, – про диаграмму, которую Ада нашла в передней у двери библиотеки. Возможно, человек в шали ее обронил и пришел искать, а Ада его спугнула.

– Но тот, кто убил Рекса, – заметил Маркхэм, – забрал и конверт, и, следовательно, у него больше нет причин беспокоиться.

– Наверное, так, – нехотя признал Хис.

– Рассуждать об этом нет смысла, – заметил Вэнс. – Дело слишком сложное, чтобы его можно было распутать, ковыряясь в деталях. Мы должны по возможности установить, кого в ту ночь видела Ада. Тогда перед нами откроется ключевая линия расследования.

– А как мы это выясним, – вмешался О’Брайен, – если Ада единственная, кто видел ту женщину в шали миссис Грин?

– Вы сами ответили на вопрос, инспектор. Нужно поговорить с Адой и попытаться нейтрализовать действие ее страхов. Когда мы объясним, что это не могла быть ее мать, девушка, возможно, что-то вспомнит.

На том и порешили. Когда совещание закончилось, О’Брайен уехал, а мы поужинали в клубе и в половине девятого отправились в особняк.

Ада и кухарка были одни в гостиной. Девушка сидела у камина с перевернутыми обложкой вверх «Сказками братьев Гримм» на коленях, а миссис Маннхайм с ворохом штопки помещалась на стуле у двери. Любопытное зрелище, если учесть строгое соблюдение приличий в доме, и я невольно задумался о том, как страх и несчастья неизбежно стирают социальные различия.

Когда мы вошли, миссис Маннхайм встала и, взяв шитье, хотела уйти. Но Вэнс сделал ей знак остаться, и она без единого звука села.

– Мы снова беспокоим вас, Ада, – начал Вэнс. – Однако вы практически единственная, кто способен нам помочь. – Он ободряюще улыбнулся и мягко продолжил: – Давайте поговорим о том, что вы рассказали нам позавчера вечером…

Она широко открыла глаза и молча ждала в каком-то испуге.

– Вы думаете, что видели мать…

– Но я и видела, видела!

Вэнс покачал головой.

– Нет, ваша мать не могла ходить, Ада. Миссис Грин на самом деле была парализована и беспомощна.

– Тогда… я не понимаю. – В голосе девушки звучало не просто замешательство, а ужас и тревога, как бывает, когда в голову приходит страшная мысль. – Я слышала, как доктор Вонблон говорил маме, что сегодня утром приведет специалиста, чтобы ее осмотреть. Но ночью она умерла. Так откуда вы знаете? Нет, вы ошиблись. Я видела ее. Я знаю, что я ее видела.

Вэнс снова покачал головой.

– Доктор Оппенхаймер не осматривал вашу мать. Это сделал доктор Доремус. Сегодня. И он установил, что миссис Грин многие годы была не в состоянии пошевелиться.

– О! – слабо выдохнула девушка, словно утратив дар речи.

– И мы пришли сюда просить вас воскресить в памяти ту ночь. Может быть, вы вспомните какую-нибудь мелочь, которая окажется полезной. Вы видели фигуру при мерцающем свете спички и легко могли ошибиться.

– Я же была к ней совсем близко…

– В ту ночь, когда вы проснулись и почувствовали голод, вам снилась мать?

Ада слегка вздрогнула и ответила не сразу:

– Не знаю, она мне снилась постоянно с того первого дня, когда кто-то проник ко мне в комнату… Такие ужасные, пугающие сны.

– Этим может объясняться ваша ошибка. – Вэнс секунду помолчал, а затем спросил: – Вы точно помните, что видели на человеке в передней восточную шаль вашей матери?

– О да, – сказала она после легкого колебания. – Это было первое, что бросилось мне в глаза. А потом я увидела лицо…