Проклятие снежной королевы (СИ)

— Неужели девушка сама вам об этом рассказала? — не поверил Антон.

— Мне рассказывают больше, чем исповеднику в церкви, — самодовольно улыбнулся Виталий Павлович. — Иногда такого наслушаешься! А Лена вовсе не считала свой поступок ужасным. По её мнению, мать неправильно распоряжалась деньгами отчима, вернее фактически не имела к ним доступа, вот девятнадцатилетняя девица и нашла способ, получить к ним доступ лично.

— Девушки могут быть жестоки.

— Все мы можем быть жестоки в определённых обстоятельствах, — мягко поправил психолог. — Это заложено в нашей генетической памяти — наследство от предков воинов и охотников.

— Гм… ну вам виднее, а по какому поводу она вообще к вам обратилась? Совесть замучила?

Рюмин грустно улыбнулся:

— Нет, болезнь под названием «угрызения совести» Елену никогда не беспокоила, а обратилась она ко мне просто потому, что в круге её общения это считалось данью моды.

— Посещение психолога? — удивился Антон.

— Элитного дорогостоящего психоаналитика, — с достоинством поправил Валерий Павлович. — В Америке — это давно стало нормой, а у нас только входит в моду, да и то в определённых кругах.

Антон не стал спорить, вспомнив, что его мать тоже периодически «отдаёт дань моде».

— Валерий Павлович, во сколько вы вчера ушли с презентации?

— Не помню, — удивился психолог, — примерно в половине одиннадцатого, я обещал жене вернуться не поздно — она приболела и не смогла пойти со мной. А почему вы спрашиваете?

— Работа у меня такая, у вас своя специфика, у меня — своя.

Брови психолога удивлённо поползли вверх.

— Вы меня подозреваете? Неожиданно! Но, знаете, это даже интересно! А какой материал для моей диссертации!

Антон только головой покачал.

— Вы, несокрушимый оптимист, доктор!

— А как же иначе, только тем и спасаюсь. Позитивный взгляд, знаете ли, здорово облегчает существование!

— Верю на слово. Валерий Павлович, мне понадобится список всех ваших клиенток, подходящих под описание жертв маньяка и как можно скорее. За час управитесь?

Психолог растерянно развёл руками.

— Я не могу этого сделать, просто не имею права! Понимаю, обе девушки побывали у меня на приёме — но это досадное совпадение не более!

— А если нет? Вы укажите в своей диссертации, что могли бы спасти очередную жертву, но отказались? Я же не интересуюсь психологическими проблемами ваших клиентов, мне нужны только имена или что там у вас — псевдонимы! Поймите, возможно, именно от вашего решения сейчас зависит жизнь ещё одной девушки!

— Ух, как вы всё повернули! Я не отказываюсь просто… Хорошо, через час список будет готов, а какой период времени вас интересует, я ведь практикую здесь без малого пять лет?

Антон задумался.

— Полагаю, посещений этого года будет достаточно.

— Ладно, сделаю. Кстати, насчёт вашей просьбы. Я пообщался кое с кем знающим в наших узкоспециализированных кругах — увы, ничего утешительного. Никто с психологическими чертами, напоминающими нашего маньяка ни на учёте, ни даже просто на приёме у специалистов не отметился.

— Жаль, — разочарованно вздохнул детектив.

Он вдруг замер уловив странный звук по ту сторону двери — как будто где-то в отдалении проскакала вся конница Будённого. Звонок! Точно такой же слышала Ангелина!

— Увидимся через час! — быстро сказал Антон и, на мгновенье позабыв о приличиях, бегом выскочил в приёмную, в которой столкнулся с Глебом Воронцовым… разговаривающим по мобильному.

Тот, узнав детектива, насмешливо кивнул ему в знак приветствия и без стука вошёл в кабинет Рюмина.

* * *

Май бесшумно проскользнул в приёмную детективного агентства и, теперь, прислонившись к стене, с улыбкой наблюдал за возившейся возле шкафа Риммой. Бывшие соседи не виделись больше четырёх месяцев, и он вдруг с удивлением обнаружил, что, пожалуй, даже скучал по девушке. Они больше пятнадцати лет жили на одной лестничной площадке. Её мама — процедурная медсестра делала деду уколы — он был диабетиком, а когда задерживалась на работе, просила Мая забрать Римму, которая была на шесть лет младше, из школы. Отсюда и пошли их ровные фактически родственные отношения. Секретарша, наконец, навела порядок на стеллажах и, обернувшись, увидела потерянного соседа.

— Май! — она радостно взвизгнула и бросилась ему на шею, а, отстранившись, грозно заявила: — Арбенин, ты — свинья!

— Спасибо, я тоже рад тебя видеть!

— Как ты мог вот так надолго исчезнуть и ничего мне не сказать!

— Неправда, я тебе говорил, что уезжаю.

— Ага, на пару недель, а сам пропал без вести! Хоть бы позвонил я, между прочим, переживаю

— Я собирался, ну знаешь, то батарейка садится, то деньги заканчиваются, прямо злой рок какой-то! — с серьёзным видом покаялся Май.

Римма хмыкнула:

— Ну, точно — свинья!

— Согласен, только не бей, Холмс у себя?

— Да, даже на обед не пошёл. Но он тебя видеть не захочет, представляешь, запретил упоминать твоё имя, прямо как в романах, — почему-то шёпотом сообщила Римма.

— Даже так? — засмеялся Май. — Не переживай прошлой ночью наши отношения перешли на новый уровень.

Он подмигнул девушке и скрылся в кабинете Антона.