Проклятие Солнца (СИ)

Что же с ним случилось, когда в Императорскую Академию явилась Калерия Перье? Его персональное проклятие. Сначала он подумал, что Калерия наложила Проклятие Луны. Он подумал так, даже несмотря на то, что магия на него совершенно не действует! Вот идиот… Вёл себя как придурок, подозревая и допрашивая, потому что никак не мог поверить, что в нём на самом деле проснулись чувства к девушке. Не только к девушке. Она будила в нём целую бурю эмоций, словно одним своим присутствием освобождала всё то, что так долго скрывалось в глубине его полуживой души. Новые ощущения вызывали такой дикий дискомфорт, что он постоянно ощущал крайнюю степень раздражения. Постоянно хотелось куда-то бежать, драться, убивать, а ещё придушить треклятую Перье, которая вызывала это сумасшествие. Как назло, она постоянно оказывалась рядом и этерну приходилось призывать всю свою силу воли, чтобы сдерживать агрессию. Нет, на самом деле, он не смог бы причинить вред антропийке, даже если бы захотел. Инстинкты этерна просто бесновались, заставляя защищать девушку от всего на свете. Все эти противоречивые чувства раздирали на части Илрэмиэля Кетро, которой привык к тому, что в душе царит равнодушие ко всему происходящему вокруг.

Прогнившей вишенкой на торте неприятностей стало то, что Кетро больше не мог прикоснуться ни к одной девушке. Вернее, мог, но прикосновение к любой особи женского пола вызывало рвотный рефлекс. К любой, да… кроме треклятой Калерии Перье! Это случайно обнаружилось во время первого занятия по энергопотокам, когда ему пришлось прикоснуться к ней, чтобы скорректировать позицию, и… Треклятая мужская суть встрепенулась, от пальцев по рукам побежала волна электрических разрядов, которые будоражили и воображение, и физиологию. Приходилось бороться не только с агрессией, но ещё и с желанием, которое теперь удовлетворить могла только одна девушка.

— Это точно какое-то проклятие, — повторял он себе каждый день, когда приходилось смотреть на пшеничного оттенка волосы, собранные в высокий хвост на затылке девушки, и сходить с ума от желания прикоснуться губами к нежной шее.

— Она — специалист по зельям, может что-то распыляет незаметно? — твердил он себе, когда на тренировках руки так и тянулись прижать к себе антропийку, сорвать заколку, чтобы распустить русые волосы и пропустить их сквозь пальцы. Этерн изо всех сил сдерживал бурную фантазию, которая рисовала весьма интересные сцены с Калерий Перье в главной роли.

Он ещё пытался врать себе, когда Канхар Торо передавал ему костюм для незадачливой ученицы.

— Впервые вижу, что даришь девушке хоть что-то. Ещё ладно драгоценности, цветы или шоколад, как это делает лорд Малик в благодарность за совместные ночные похождения…

— Канхар, прошу тебя заткнись во имя всего хорошего, что у тебя есть в жизни! — раздражённо ответил Илрэмиэль тому, кто был ему большим отцом, чем Алехар Кетро. Мастер Торо промолчал, но губы пожилого этернита не сдержали отвратительно-понимающую улыбку.

В момент, когда он вписал имя Калерии Перье в графу «Первый помощник», заполняя форму для избранных капитанов, этерн понял, что окончательно сошёл с ума. Мысль, что девушка выйдет замуж и будет принадлежать другому мужчине, оказалась настолько невыносима, что перекрывала любые доводы разума.

Его раздражало в ней абсолютно всё. Откровенно слабая физическая подготовка, неловкие попытки стрелять и драться, а ещё невероятное упрямство. Хотя, если быть честным до конца, Илрэмиэля раздражало отношение девушки к нему. Он незаметно сканировал её эмоции и каждый раз натыкался на стену настороженности. Даже когда взял в отряд и помог оттянуть момент нежелательного замужества, антропийка лишь сильнее напряглась, подозревая его во всех смертных грехах.

Он пытался забыться с другими. Несколько раз, но потом понял, что лучше уж пусть по Академии ходят слухи о том, что он решил стать верным Марлен, чем разговоры о половом бессилии.

Сильван выставил из комнаты, заявив, что не интересуется волчицами.

Отказ Физалис мотивировал несуществующей любовью к Марлен.

Лишь с Георгиной Трент, его постоянной любовницей, позволил себе немного больше откровенности.

— Что с тобой, милый? — мурлыкающе спросила Георгина, легонько поглаживая по оголённой спине. К слову, Рэм с трудом сдерживал желание сбросить руку девушки и опорожнить содержимое желудка. Такую реакцию у него стал вызывать даже невинный физический контакт с женщиной.

— Ничего особенного, просто… знаешь, помолвка с Марлен наложила какой-то отпечаток. Возможно, мне стоит стать серьёзнее? — не признаваться же в том, что мужские желания теперь просыпаются лишь рядом с одной-единственной девушкой.

— Может быть, встретил кого-то особенного? — Георгина убрала руку с его плеча и встала, чтобы надеть платье, от которого он успел её освободить в попытке преодолеть своё странное помешательство.

— Не говори глупостей, Риша, — хмыкнул Кетро. — Просто… грядущая ответственность начала давить. Я как-то вдруг понял, что стану мужем и императором, понимаешь?