Проклятие Спящей красавицы

– Я не знаю. Вы мне скажите. И я вам тоже заплачу, а то скоро лето, поездка в Белек, а цены сейчас о-го-го как выросли.

Розалия перестала делать удивленное лицо, но и виноватую из себя строить не стала.

– Я шпион, и что? Ничего дурного не делала, только иногда отправляла эсэмэс по секретному номеру. А мне перечисляли на счет денежку. Небольшую, но раньше ее хватало на отдых. Теперь уже нет, но четыре года назад меня сделали старшей сестрой.

– Кто ваш заказчик?

– Без понятия.

– Но это мужчина, – с утвердительной интонацией проговорила Оля.

– Женщина. Она бывала тут, когда вас только привезли. Кто она, я не знаю. Может, ваша мама?

– Вы можете ее описать?

– Невысокая, русая. В очках. Обычная женщина, не за что зацепиться.

– Да, моя мать была такой.

– Странно, что она вас не навестила после того, как вы очнулись. Я докладывала обо всем.

Тут распахнулась дверь, и в палату влетела Инга. Она пришла на смену!

Роза тут же технично удалилась, а Оле пришлось болтать с подружкой-медсестричкой. Она радовалась ее обществу, но сейчас у нее были дела поважнее. Благо Инга не осталась надолго, ее звали дела.

Когда девушка вышла из палаты, Оля набрала номер следователя. Горшков тут же взял трубку.

– Я вспомнила, где жил мой отец! – выпалила она. – Шестнадцать лет назад он обитал в Бескудниках. Жил в дворницкой напротив церкви. Может, это было место его жительства до последнего времени?

– Я сам из этого района родом. Но церквей у нас полно.

– Железнодорожный вагон был на ее месте.

– Меня там крестили! – Горшкову было лет двадцать пять. – Вагон долго стоял, чуть ли не до пятнадцатого года. Но он портил вид города, и его убрали.

– Там разве есть вид?

– Уже да. Многие дома посносили. Самые ветхие. Но кирпичные, со сталинских времен, оставили.

– Улица Рабочая! – вдруг осенило Олю. Такие детали улетучивались обычно, но в этот раз свершилось чудо, и она воссоздала в памяти оборот открытки с горами, обнаруженной в почтовом ящике. – Дом 2, строение 1, квартира 1.

– А вот за точный адрес большое мерси.

– Надеюсь, вам поможет моя информация.

– Больше ничего не хотите добавить?

Она без колебаний ответила отрицательно. Если отца убили из-за той коробки из-под фена (точнее, ее содержимого), то нужно сделать так, чтоб он погиб не зря. Не только от посторонних людей Лене наследство получать. Его настоящая семья, Бородулины, тоже могут что-то дать. Тогда сын, возможно, вернет себе фамилию и его дети не будут Зайками?

Закончив разговор со следователем, Оля отправилась на поиски Левона. Могла бы написать ему, но захотелось пройтись, размяться. В коридоре она столкнулась с белобородым мужчиной, похожим на молодого добродушного Санту.

– А я вас знаю! – сказал он радостно.

– Я вас тоже! Вы молодой Санта!

Мужчина расхохотался. Только не «хо-хо-хо» прозвучало, а что-то не поддающееся воспроизведению.

– Я доктор Эдельман. А вы Спящая красавица!

– Вы же только завтра должны были прибыть.

– Я торопился, как мог. – Доктор взял ее ручку в свою лапу и, склонившись, поцеловал ее. На затылке у него проклевывалась лысина, и это тоже было мило. Молодой Санта располагал к себе, и в этом была часть его успеха. – С самолета сразу сюда. Заселиться в отель решил после знакомства с вами.

– Доктор Эдельман, какая честь! – послышался вопль из глубины коридора. Оля узнала голос своего психолога. – Вы приехали!

Санта, не отпустив руки Оли, обернулся:

– Доброе утро, Иван Дмитриевич.

– Виктор Семенович, что же вы не предупредили заранее, я бы встретил вас в аэропорту.

– Ничего, я добрался на такси.

Оля освободила свою руку и незаметно ее вытерла. Ладошки у доктора были потными.

– Джентльмены, позвольте мне продолжить свой путь, – проговорила она. – Спешу на процедуру.

И, раскланявшись с ними, заторопилась к Левону. Пусть спасает!

– Ты уже не хочешь проводить сеанс гипноза? – спросил он, выслушав Олины жалобы.

– Они меня замучают! Эти псы психиатрии! Далматинец и пудель.

– Иван Дмитриевич, по мне, больше похож на русскую борзую, – рассмеялся Левон. – А с пуделем я пойду познакомлюсь. – Он коротко обнял Олю. – Не волнуйся, я не дам тебя в обиду. Ведь я не только твой лечащий врач, но и принц.

Пока доктора вели переговоры, Ольга сидела в палате. Ее пришла проведать Инга.

– Что это за макулатура? – спросила она, увидев потрепанные журналы. Их Оля достала из сумки, с которой прибыла.

– А ты глянь. – Она протянула ей тот, что держала в руках.

– «Кул-гел»? Помню такой журнал, моя старшая сестра его покупала, когда училась в старших классах.

– Узнаешь модель?

– На тебя похожа, – ответила Инга. Она в этот момент смотрела на рекламу миндального блеска.

– Это я. Ляля Череша.

– А я всегда знала, что ты не простая девушка! – Инга вскочила и начала пританцовывать от перевозбуждения. – У меня лабутены супермодели! С ума сойти…

– Я снималась в рекламе не самых крутых брендов, – попыталась урезонить ее Оля. – И работала только на Россию.

– Но никто мне не сможет запретить говорить о том, что Ляля Череша мировая звезда! Их столько было в твое время, никто и не помнит. Одна Водянова на слуху!

– Хочешь стать моделью?