Проклятие Ведьмака

– Послушай, – все с тем же хитрым выражением на физиономии продолжал он, – если уж Старые Кости не сумел одолеть меня, на что ты можешь рассчитывать? Ни на что, поверь! Они уже идут сюда и скоро тебя найдут. Слышишь крики караульных? Сгоришь на костре, вот что тебя ждет! Сгоришь вместе с остальными! Отсюда можно выбраться только через эти ворота. Другого способа нет, понимаешь? Открой их, пока не поздно!

Лихо стоял сбоку от ворот спиной к стене туннеля. Я понимал, чего он добивается: проскользнуть вслед за мной в ворота, вырваться на свободу и начать бесчинствовать по всему Графству. И я знал, что сказал бы Ведьмак, чего он ожидал бы от меня. Мой долг – сделать так, чтобы Лихо оставался в своей ловушке в катакомбах. Это важнее, чем моя жизнь.

– Не будь глупцом! – прошипел Лихо все тем же низким, резким голосом, не имеющим ничего общего с голосом Ведьмака. – Послушайся меня, и окажешься на свободе! А я еще и вознагражу тебя. Щедро вознагражу. Я уже предлагал это твоему хозяину, но он отказался. И где он теперь, а? Ответь! Завтра его допросят и признают виновным, а день спустя сожгут.

– Нет! – сказал я. – Я не могу этого сделать. Физиономия Лиха налилась яростью. Он все еще имел сходство с Ведьмаком, но злоба исказила хорошо знакомые мне черты. Он сделал еще шаг в мою сторону и вскинул вверх кулак. Может, это была всего лишь игра колеблющегося пламени свечи, но мне показалось, что он растет. И я почувствовал, как на плечи и голову начала давить невидимая тяжесть, принуждая меня опуститься на колени. Я вспомнил размазанного по булыжнику кота и понял, какая участь меня ждет. Даже вдохнуть и то не удавалось, и мною начала овладевать паника. Я не мог дышать! Да-да, совсем не мог!

Свет свечи внезапно померк, в глазах потемнело. Я отчаянно пытался заговорить, взмолиться о пощаде, но понимал, что снисхождения не будет – если я не отопру Серебряные врата. О чем только я думал! Каким же надо быть дураком, чтобы вообразить, будто после всего нескольких месяцев обучения я смогу отбиться от столь могущественного и злобного создания, как Лихо! А теперь я умираю… никаких сомнений. Один в катакомбах. И что еще хуже – умираю зря, не сумев спасти ни своего наставника, ни Алису.

Потом я услышал в отдалении стук башмаков по булыжнику. Говорят, когда умираешь, слух отказывает последним. Мелькнула мысль, что стук этих башмаков будет последним звуком в моей жизни. Однако потом невидимая тяжесть, сплющивающая тело, медленно отпустила. Зрение прояснилось, я снова мог дышать. Лихо повернул голову и устремил взгляд в сторону изгиба туннеля. Он тоже что-то услышал!

Да, без сомнения, это были шаги. К нам кто-то приближался!

Я быстро взглянул на Лихо и увидел, что он изменяется. Ничего подобного я даже представить не мог. Он стал гораздо больше, головой доставая почти до потолка туннеля, тело изгибалось вперед, и лицо теперь не имело никакого сходства с Ведьмаком. Подбородок удлинялся, вытягиваясь вперед и загибаясь вверх, точно крюк, а нос, напротив, тянулся вниз. Что это – он приобретает свой истинный облик, тот самый, что изображен над входом в собор? Значит, он уже полностью восстановил свои силы?

Я прислушивался к звуку шагов. Похоже, сюда шел один человек, а не отряд людей квизитора. Да пусть даже и отряд, сейчас меня это не волновало. В них было мое спасение.

Когда кто-то вышел из-за угла и оказался в свете свечи, прежде всего я увидел башмаки. Точнее, остроносые туфли. А потом показалась и вся девочка в черном платье.

Это была Алиса!

Она остановилась, бросила на меня быстрый взгляд и удивленно распахнула глаза. При виде Лиха ее лицо приобрело не столько испуганное, сколько сердитое выражение.

Я обернулся на Лихо, и на мгновение наши взгляды встретились. В его глазах полыхала злость, но одновременно проглядывало что-то еще. Однако прежде чем я сообразил, что именно, Алиса зашипела, словно кошка, бросилась к Лиху и, к моему величайшему изумлению, плюнула ему в лицо.

Дальнейшее произошло так быстро, что было не уследить взглядом: налетел внезапный порыв ветра, и Лихо исчез.

Мы долго стояли не двигаясь. Потом Алиса посмотрела на меня.

– Не нравится ему девичья слюна, да? – Она скупо улыбнулась. – Вовремя я появилась.