Проклятия по контракту

— К сожалению, это произошло. — Но почему? Как?.. За что?…

— Это мы и пытаемся выяснить.

Алина выглядела ошеломлённой и расстроенной. Борис протянул ей стакан воды, к которому Тина так и не притронулась. Тогда он повторил свой вопрос, который уже задавал при первом свидании:

— Из ваших любовников кто-то мог приревновать вас к нему? И так с ним разделаться?

— Кто?! Я же вам их уже называла: кроме Володи — ещё музыкант и парикмахер? Нашли бандитов!.. Если при них резать курицу — с каждым случится микроинфаркт!.. А больше у меня за последние полгода никого, честное слово!.. Я же вам уже говорила, что им всем троим ни разу не изменила!

Выйдя из подъезда, Тина сообщила своё впечатление об Алине:

— Наглая и бесстыжая. Но, по-моему, не врёт, не замешана. — Когда подошли к машине, добавила. — И надо отдать ей должное: она наблюдательна — ты, действительно, похудел. Это моя вина — питаемся всухомятку. С сегодняшнего вечера перевожу тебя на домашние ужины и обеды. И никаких отговорок, ты понял?

— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант!..

— Что ты больше всего любишь?

— Моя бабушка кормила меня вкуснейшим куриным бульоном. Ты умеешь его готовить?

— Конечно. Но для этого мне, как минимум, нужна курица. Давай заедем в ближайший супермаркет.

— Нет, нет! Бабушка утверждала, что здоровые куры, не отравленные химикатами, — только на базаре.

Припарковав машину у входа в Ленинградский рынок, они вошли во внутрь и добрались до мясных рядов. Внимание их привлекла табличка, прибитая над одним из прилавков: «Смешу своих кур моими ценами». На прилавке, накрытом белой клеёнкой, лежали с десяток обнажённых куриц с бесстыдно раскинутыми ногами. Над ними возвышалась громкоголосая, дородная продавщица.

— Можно и нам посмеяться? — спросил Борис, указывая на объявление.

— Конечно. Все мои куры — юмористки.

— Какую вы порекомендуете?

— Сейчас гляну, сколько стоит выступление каждой.

Она стала перелистывать тетрадку, лежащую рядом, на столе.

— Да у вас целый каталог! — удивился Борис.

— А як же! Двадцать перший век!.. Реклама, пиар, маркетинг!.. Мне племянник з интернету переписал.

— Нельзя ли побыстрей? — попросила Тина.

— Вы думаете, шо я — спутник?

Борис рассмеялся.

— Вы одесситка?

— Или!.. — Она, наконец, нашла то, что искала. — Вот. У меня несколько пород, на трезвую голову не запомнишь, чтоб они сказились. — Заглядывая в тетрадку, как конферансье артисток, стала представлять разложенных на столе кур. — Вот… Плимутрок… Хорошая курка, до трёх килограмм тянет… Вот Леггорн, английская порода, английцы плохого кушать не станут… А это Ломан Браун Классик, немцы вывели… Очень рекомендую. Всего триста рублей.

— Почему так дорого? — возмутилась Тина.

— Гляньте, какие у неё длинные ноги!

— Простите, — вмешался Борис, — мы вас не предупредили: нам нужна курица, а не манекенщица.

Продавщица оценила его реплику:

— Ой, шоб я так жила, вы, наверное, тоже из Одессы?

— Не совсем. Но я там часто бывал.

— Тогда я вам ещё потрошки добавлю: вот пупочек… печёночка… А это сердце, смотрите, какое крепенькое, здоровенькое, работало, как насос, и…

— Нам нужно сердце для бульона, а не для пересадки! — прервал её Борис.

— Ой, вы, таки да, бывали в Одессе!.. За это я вам для бульона головку чесночка добавлю, совсем бесплатно.

— Спасибо. А чеснок злой?

— Такой злой, шо я собаку продала!

Они докупили ещё лук, морковь, сельдерей, но довезти продукты до дома им не удалось: позвонил врач и сообщил, что Кононов ещё без сознания, но его жена уже в нормальном состоянии и с ней можно поговорить. Борис развернул машину, и они помчались в больницу.

— Это я виновата, я! — продолжала настаивать Антонина, но уже спокойно, даже чуть замедленно: результат успокоительных уколов. — Я его прокляла, вот он и попал под машину.

— Когда вы его прокляли?

— Позавчера.

— За что?

— Чтоб не шлялся.

— Вы его и раньше проклинали?

— Да.

— Как часто?

— Почти каждую ночь, когда дома не ночевал.

— Как вы думаете, почему предыдущие проклятия были безрезультатны, а последнее подействовало?

— Так тогда я сама проклинала, а это — вместе с колдуном.

Борис и Тина переглянулись: не бредит ли? Но взгляд Антонины был вполне осмысленным. Борис пару секунд помолчал, потом осторожно спросил:

— Простите, вы сказали: с колдуном?

— Да. Мерлин его зовут. Мерлин. Хороший колдун, мощный. Мне соседка посоветовала. У неё муж сильно пил, круглосуточно… Бил и её, и детей… Так она к Мерлину пришла, при нём своего мужика прокляла и тот через сутки в больницу попал, сразу после пьянки, чуть не умер — язва у него хроническая открылась, но пить завязал.

Из дальнейшей беседы выяснилось, что Колдун живёт за городом, а его офис на Фрунзенской набережной, рядом с кинотеатром «Фитиль», на первом этаже. Попасть к нему было трудно, принимает он всего по шесть человек в день, а желающих много, она месяц ждала своей очереди.

— И как же всё происходило? Если можно, поподробней.

— Хорошо. — Антонина прикрыла глаза, вспоминая. — В комнате было темно, только морды страшные светились и фотография Володи.

— Какие морды?

— На стенах у колдуна.

— А откуда появилась фотография?