Проклятое наследство

— Лежебоки, тупари! На черта вы мне сдались! Из вас такие же преступники, как труба из козьего охвостка! Плевать мне на вас, пойду одна! Донат, ты хоть машину разверни, чтобы в случае чего не удирать задом! На это тебя хватит, правда ведь?

Баська выскочила из машины. Павел, бормоча что-то насчёт подстраховки, вышел тоже. Баська поставила его у забора держать болтающуюся доску, а сама пролезла в сад. Донат послушно начал разворачиваться.

Объект, видать, только что отремонтировали. Под одной стеной валялись стройматериалы, то бишь песок, битый кирпич и бетономешалка. Вокруг царили тишина и спокойствие, на каменной плите у лестницы возлежал на солнышке кот. Его благодушный вид убеждал, что собак поблизости нет.

Баська обошла вокруг дома. На противоположной стороне из открытого окна кухни доносилось позвякивание посуды и негромкое пение. Заглядывать Баська не рискнула, пробралась под окном почти на четвереньках и вернулась к фасаду. Медленно поднялась по ступенькам, осторожно обошла кота и нажала ручку.

Дверь оказалась незапертой. Баська на мгновение замерла па пороге, потом вошла. Из холла внутрь вели три двери. Одна была полуоткрыта, в комнате тихонько играло радио. У Баськи душа ушла в пятки, она осторожно заглянула в комнату и сразу увидела нечто интригующее: из-за большого письменного стола, стоявшего у двери под окном, торчали ноги, без сомнения мужские, покоящиеся на спинке дивана. Баська замерла, но потом услышала ровное дыхание спящего.

На цыпочках подошла она к столу…

Донат и Мартин молча сидели в машине все в той же позиции: Донат — положа руки на руль, Мартин — на спинку переднего сиденья. Им казалось, что ждут они так уже полгода. Где это Баська так застряла? Наверняка её схватили и сейчас, не выдержав пыток, она выкладывает всю правду…

— Я на всякий случай включил бы зажигание, — буркнул Мартин.

— Успею, — проворчал Донат и взглянул боковое зеркальце. — Ну, слава богу! Идут.

Мартин оглянулся. Баська и Павел бежали стремительным галопом. У Павла был странное лицо — не то горестное, не то ошалелое. Он сел первым, Баська за ним.

— Трогай! Сматываемся!

Она по локоть запустила руку в сумку, пытаясь нащупать сигареты. Мартин нетерпеливо повернулся к Павлу.

— Ну и что?

— Вот черт, — поморщился Павел, — цапнула меня за палец.

Донат и Мартин как по команде посмотрели на Баську, которая лихорадочно затягивалась сигаретой.

— Да нет, — усмехнулся Павел. — Доска цапнула. Наверняка заноза…

— Да сдвинешься ты с места или нет?! — зашипела Баська. — Сейчас все расскажу, давай в темпе отсюда!

Она глубоко вздохнула, выждала два поворота и начала докладывать. Сообщники слушали молча, в тревоге, предчувствуя что-то ужасное.

— …Вроде храпел, но радио играло, поэтому я не сразу расслышала, — продолжала она. — Замерла, затаилась, даже дышать перестала, чтоб проверить, крепко ли дрыхнет. Боялась, проснётся от неудобства, ну кто так спит — ноги на спинке дивана, наверняка затекли…

— Может, ему снилось, что он связан?.. — предположил Павел.

— Возможно. Я категорически против, чтобы мужчины спали днём, а потому так ему и надо! Ключ в ящике стола, на стуле висел пиджак, ну я все и забрала. Кое-что в бумажнике, остальное в ящике, на самом дне; вообще-то он стол, видно, всегда запирает. Боялась, не заскрипел бы. Или ещё, чего доброго, притащилась бы эта баба с кухни. Ужас, просто ужас, до чего страшно.

Донат так резко затормозил, что Баська едва не выбила головой переднее стекло. Выключил мотор и повернулся к ней. В «трабанте» наступила тревожная тишина.

— До меня не доходит… Повтори.

— Кража, понял? Я совершила кражу, — спокойно ответствовала Баська. — Взяла все из бумажника, из стола тоже. И точно дело здесь проще, чем в Фаленице, его даже усыплять не пришлось — спал добровольно.

— Боже милосердный!..

Баська пожала плечами.

— А чему ты удивляешься? Надо же наконец начать. Такая оказия, а этот мошенник мало что аферист, ещё и дрыхнет днём.

В машине снова воцарилось молчание. Трое сообщников смотрели на неё раскрыв рты, в каком-то отупении. Теоретически воровать было легко, а вот конкретная кража словно обухом по голове оглушила. Компаньонов раздирали самые разнородные эмоции, страх прежде всего. Успокоиться и прийти в себя было нелегко.

— Ты дурака валяешь или говоришь серьёзно? — спросил наконец Мартин недоверчиво.

Баська полезла в сумку и вытащила сначала толстую пачку зелёных банкнотов, а затем пачку отечественных по тысяче злотых. Зрелище более чем эффектное!

Павел простонал:

— О Иисусе!..

— Сколько? — У Доната даже голос сел.

— А я знаю? — ответила Баська. — Могу сосчитать.

— Давай.

Подсчёт состоялся в гробовой тишине.

— Пять тысяч четыреста зелёненьких и сорок восемь тысяч злотых. Хватит.

— На что?!

— Как — на что? На вклад в наш банк. Подушки для пересылки, надо купить, а Мартин на что поедет в Свиноустье? Пешком, что ли, потопает, с ночёвкой под мостом? Чего это вы обалдели? Выкупаем марки или нет? Операцию я начала, понятно? Да вы мне ноги должны целовать.