Проклятое созвездие

— Нет. Я сам подойду к нему. — Боб Даркман пошел за дружинником.

Адвоката Фаризетти в дорогом черном костюме Боб заметил издалека. Адольф терпеливо стоял возле входа в док и наблюдал за давкой возле рефрижераторов, где выдавали суповые наборы.

— Здравствуй, Адольф, — приветствовал адвоката Боб Даркман. — Какими судьбами?

— Хозяин хочет вас видеть, — ответил Адольф.

В животе у Боба Даркмана похолодело. Если Фаризетти не смог позвонить, а прислал своего адвоката, чтобы вызвать Боба на разговор, значит, речь пойдет о чем-то важном.

— Флаер нас ждет. — Адольф показал рукой на шикарный черный лимузин с зеркальными стеклами, больше похожий на катафалк, чем на пассажирский флаер.

«Что общего у катафалка с простой машиной? — задал себе вопрос Боб и сам же на него и ответил: — То и другое средство передвижения».

— Пошли. — Направившись к лимузину, Боб Даркман нервно передернул плечами.

— Боб! — окликнули его сзади из мегафона.

Даркман вздрогнул от неожиданности и повернулся. В дверях дока стоял Бенедикт.

— Ты куда?! У нас сейчас встреча с активом верфи Плобитаунской строительной корпорации!

— Проведи ее без меня, — ответил Боб. — У меня встреча с другом.

Бенедикт с упреком покачал головой и, махнув на Боба рукой, скрылся в дверях дока, не подождав даже, когда Боб улетит.

Пока флаер летел над городом, пробираясь к особняку Фаризетти, Боб Даркман, прильнув к окну, размышлял о причине, по которой «большой друг» вызвал его к себе. Возможно, Лу удалось наконец добраться до этого Хилдрета. Возможно, Лу просто хочет обсудить какое-то дело, совершенно не касающееся выборов. Вдруг мяснику нужно срочно доставить контрабандный груз, минуя таможню? Или все-таки речь пойдет о предстоящих выборах? Гадать — неблагодарное занятие, от этого только устаешь. Даркман и так с самого утра после бессонной ночи держался на стимуляторах. И сейчас от усиленной умственной работы глаза стали сами собой закрываться, в голове зашумело, стимуляторы, которые Даркман принял сегодня утром, заканчивали свое действие.

Боб открыл небольшой бар, встроенный в стенку машины, и извлек оттуда бутылку «Черного Саймона», наполнил бокал, достал из кармана упаковку фенакаминаnote 8. Из пластмассовой баночки вытряхнул на ладонь одну ярко-красную пилюлю, подумав, вытряхнул вторую. Закинул их в рот и запил бокалом «Черного Саймона».

Адольф Ларгенштайн молча наблюдал за его действиями, не проронив ни слова. Его непроницаемые глаза остались холодны и бесстрастны, как в тот день, когда Боб в первый раз увидел их. Адвокат сидел напротив главы Профсоюза докеров, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Стекло, отделяющее салон флаера от кабины пилота, было поднято, приемник выключен.

— Господин Даркман, — вдруг обратился Адольф к Бобу, — вы играете в шахматы?

— Во что?

— В шахматы. Есть такая древняя игра, где на доске с черно-белыми клетками расставлены различные фигуры.

— Нет, не играю.

— Очень интересная игра. Разные фигуры и ходят все по-разному.

— У меня нет времени играть, — икнув, сказал Боб. — Я занимаюсь политикой.

— Как политику, вам, господин Даркман, эта игра обязательно должна понравиться. Особенно то, что в процессе партии у игрока есть несколько вариантов ее продолжения. Все зависит лишь от его желания.

В этот момент в кармане у Даркмана зазвонил телефон. Боб извлек мобильник и ответил на вызов:

— Кто?

— Ты уже не узнаешь собственной жены? — отозвался до боли знакомый голос.

— Дорогая, а я как раз собирался тебе звонить. — Даркман отвернулся от Адольфа, чтобы тот не видел его выражения лица, когда он врет.

— Где ты был всю ночь? Ты обещал позвонить, когда выйдешь с работы!

— Ты сама ответила на свой вопрос: я был на работе.

— Всю ночь?

— Ты же сама знаешь, что сейчас идет последняя неделя избирательной гонки.

На том конце возникла непривычная пауза. Наконец, послышался глубокий вздох, и женщина взволнованным голосом произнесла:

— Боб, я только что узнала, что ты дружишь с Фаризетти.

— Я дружу с ним уже двадцать лет.

— Почему я об этом не знала?

— Я тебе об этом не рассказывал.

— Но, Боб, об этом Фаризетти говорят ужасные вещи! Что он убийца!

— Не верь всему, что говорят, дорогая. Фаризетти милейший человек. — После этих слов Даркман с удовольствием переплюнул бы через левое плечо, не будь в салоне флаера Адольфа.

— Ладно, — отозвалась жена, — когда ты приедешь домой?

— Я тебе позвоню.

— Только обязательно.

— Обязательно. До свидания, дорогая. — Даркман отключил телефон.

Флаер спускался. За окнами показались верхушки деревьев и плоская крыша особняка Фаризетти. Пока машина еще не коснулась взлетно-посадочной площадки. Боб успел налить себе еще один бокал «Черного Саймона» и залпом осушить его. В животе заурчало. Алкоголь со стимуляторами, давал странную реакцию.