Проклятые экономики

Но достаточно скоро век нефти и газа закончится – будь то 20 или 50 лет, не так важно в исторической перспективе. А еще раньше, чем спрос на нефть станет настолько ниже предложения, что цена нефти вернется (в реальном выражении) к уровням 1990-х годов, произойдет существенное перераспределение долей крупнейших поставщиков нефти. Добыча в России, Норвегии, Казахстане и ряде других стран будет сокращаться уже в ближайшее десятилетие (для России сокращение извлекаемых по разумной себестоимости запасов связано еще и с серьезным отставанием в технологиях разведки и разработки). В то же время в ряде стран, в том числе в Китае, начнется разработка сланцевых залежей, которые на сегодняшнем уровне технологий не являются рентабельными (но себестоимость добычи сложной нефти быстро падает, так что скоро придет и их время). Помимо этого огромные шельфовые месторождения Восточной Африки и Южной Америки начнут поставлять нефть уже в ближайшие годы, да и у США есть еще солидный потенциал увеличения добычи – коэффициент извлечения нефти в США за последние 20 лет вырос в разы, и еще может быть в разы увеличен за счет новых технологий.

Мир, в котором нефть и газ существенно упадут в цене, будет сильно отличаться от сегодняшнего. В чем-то он явно должен стать лучше – в нем будет меньше средств на финансирование экстремизма (основная их масса имеет нефть своим источником). В чем-то он станет явно хуже – два десятка стран будут ввергнуты в состояние политической и экономической турбулентности. Можете ли вы представить себе ОАЭ без нефтяных доходов – с убыточными из-за высокого налогообложения авиакомпаниями, пустыми небоскребами офисов (поскольку в стране больше нельзя не платить налогов – бюджет не выдержит), с населением, которое начало экономить электроэнергию? Или Туркменистан, в котором коммунальные расходы граждан близки по размеру хотя бы к российским, а то и к европейским? Или Россию, в столице которой больше нет средств на ежегодную перекладку плитки и гигантские декорации к каждому празднику, а у жителей нет денег на посещение многочисленных ресторанов?

Постепенно теряющие свои нефтегазовые доходы страны будут вынуждены искать новые экспортные возможности – а это, как мы выше неоднократно показывали, будет очень тяжело сделать: высокомаржинальные ниши будут поделены между игроками, которые много лет строили свою экспертизу и создавали адекватные трудовые резервы. Существенное снижение экспортных доходов будет приводить к дефициту импорта, съедать резервы, накопленные в период высоких цен на нефть, уже без надежды их восстановления. Местные валюты будут быстро девальвироваться, существенно снижая доходы бюджетозависимого большинства населения – это вызовет недовольство; у власти не окажется средств для покупки лояльности, и голос популистов зазвучит всё сильнее. Где-то это будут левые популисты, которые захотят предложить «венесуэлизацию»; где-то – жесткие военные хунты (как в Чили в своё время), которые неумолимо поведут свои народы к процветанию (правда, через репрессии и нищету); где-то возникнут иждивенческие режимы, которые будут ориентироваться на помощь развитых стран, полностью открыв остатки своей экономики для внешнего инвестирования и требуя за это обильного кредитования своих бюджетов (большая часть кредитов будет разворовываться на месте, но это не так страшно – приток иностранных инвестиций будет постепенно выправлять ситуации в этих странах).

Дешевые трудовые ресурсы определяют сегодня всю мировую экономику – именно на неравномерности в распределении стоимости рабочей силы строится феномен платформенного капитализма. Благодаря дешевизне трудовых ресурсов Китай сумел развить свою экономику и стать второй страной в мире по ВВП. За счет дешевизны трудовых ресурсов растут страны Юго-Восточной Азии. Страны Центральной Азии и некоторые страны Восточной Европы экспортируют свои трудовые ресурсы и зарабатывают за счет remittances – отчислений, которые «экспортированные» работники делают своим семьям на родину.