Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

«Риф» – не более чем набор пестрых картинок. Как и было сказано, никакого анализа происходящего. Общеизвестные факты о сектах (в тексте есть что-то вроде справки из Википедии и свидетельств очевидцев). Страшилка: они до тебя доберутся, ты и сам не заметишь.

По факту перед нами расфокусированное повествование, ни на чем конкретном так и не сосредотачивающееся. Если хорошо задуматься, то возникает вопрос: о чем мы только что прочитали? О «сильных женщинах», о секте с неопределенной системой вероучения (не любят современности и стремятся отбросить рога прошлого), о страдающем человеке-загадке Гарине?

Промелькнуло вроде много чего, больше всего сведений из серии «занимательные факты» – какие суеверия существуют, как забавно смотрится русский для англоязычного, у американской секты сильная рука. А в итоге ничего не осталось. Мы все время скользили по поверхности к финалу, который, в действительности, не подводит нас ни к какому логическому концу, да и сам представляет собой нечто невнятное.

Поляринов, конечно, не писатель, и никогда им не будет.

Он не понимает главного, что книга черпает свое основание в реальности (субъективной, объективной), а не в механическом компилировании отработанных литературой сюжетов, коллизий, и разного рода историй.

Но дело все же не в этом, а в том, что мы дожили до поколения отечественных авторов, не имеющих представления о стране, ее истории от слова «совсем», до литературы абсолютных инопланетян в своем Отечестве, считающих себя вправе поучать нас, разглагольствуя о памяти, покаянии и правильной русской жизни.

Клиническая поэма

Степнова М. Сад. М., Редакция Елены Шубиной, 2020

Раньше все время повторяли: «Сколько раз не говори «халва», слаще не станет».

Архаичные представления. Дедушкина мораль.

В наши дни все устроено иначе. Единственный способ подсластить пилюлю, только что и твердить «халва-халва».

По-другому никак. Хотите хорошей литературы?

Откройте книгу, закройте глаза и начинайте упражнение…

С книгой Степновой «Сад» (почему книга? потому что не роман) примерно такой же случай. Она столь дурна, что рецензенты с удвоенной силой принялись убеждать себя и других в обратном: «изящная игра с русской классикой», «женское прочтение классического текста XIX века», «бездна стиля». Ну и тому подобные «халвы».

Но вот незадача, мы люди архаичные, мужественные и глаз не закрываем. Дурное воспитание (не по Локку и не Споку) научило нас искать не только случаи присутствия, но и отсутствия.

Последних у Степновой много. Не книга, а сплошная черная дыра. И здесь никаких преувеличений.

Начнем с того, что книга элементарно не дописана. Занавес поднимается-поднимается. Все мы куда-то вступаем, и все там что-то завязывается. Но нет, далее конец с надписью «2019». Четыреста страниц одной экспозиции.

Данный факт вынужден признать и автор, пустивший в ход защитную гипотезу: «Будет еще вторая часть, другой роман!».

Да откуда ж вторая? Ведь и первой не случилось. Доказательства видны уже по одному только общему перекладу содержания, которое займет не больше маленького абзаца:

Туся родилась – молчала – потом материлась, затем отучилась – в Петербург съездила-вернулась – вышла замуж, понесла.

Чтоб совсем было не скучно есть две побочные биографии, разбавляющие основную: докторство Мейзеля, дружба, взросление и замужество Радовича.

Как бы и все.

Правда, интересно?

Конечно, можно любую книгу свести к формуле «родился-женился-помер». Но подобное сжатие обычно ведет к значительным потерям в смысле. Все богатство текста при этом выхолащивается.

Здесь ничего подобного. История вычерпана без остатка.

Остальное – «стиль» и «работа с формой».

Прежде чем немного сказать о них – слово благодарности автору.

«Сад» – идеальное доказательство тезиса, что из одних индивидуальных историй (а это нынче на Западе популярно – звено Майка, звено Сьюзан, снова звено Майка, как в хоккее) романа не сложишь. В тексте, что и в обществе, определяющее значение имеют связи, а не индивид.

Наша литература – живое зеркало распада социальных связей, происходящего в обществе. Сперва она оборвала все внешние связи, и вот уже социальное взаимодействие, здоровые основы общности и цельности вытравляются на уровне действующих лиц – не влияющих друг на друга монад.

Сколько персонажей друг на друга в штабеля под обложку не складывай, ничего толкового не получится. Тема, проблема, конфликт, общее заделье – все это работает на фабулу, составляет историю. А из того что один жил так, а другой этак, романа не получится. Ну и хрен с ними, нехай живут, нам-то что?

«Сад» Степновой расположен на территории толстожурнального сумасшедшего дома, где учат тому, что важны герои и язык.

Идеи? Идеи – нельзя. Это тоталитаризм.

Поэтому вот так и не скажешь с лету про что у нас «Сад». Тематическая пустота очевидна. И тут одно подпирает другое. Отсутствие темы не дает в итоге романа, отсутствие романа не позволяет вывести темы.

В итоге гадают. Кто-то утверждает, что тут феминизм (Степнова отвергает – у меня есть муж и дети).