Проклятые места планеты

В 1682 году, когда юный Петр даже помыслить не мог о том, чтобы основать город на берегах Невы, один из церковных деятелей той поры святитель Иоанн Воронежский пророчествовал: «Ты воздвигнешь великий город в честь святого апостола Петра. Это будет новая столица. Бог благословляет тебя на это. Казанская икона будет покровом города и всего народа твоего. До тех пор пока икона Казанская будет в столице и перед нею будут народы православные, в город не ступит вражеская нога».

Никто не мог и предположить, что город снова оживет, а потом опять почти умрет – в блокаду.

После войны так и не убитый немцами город начала перемалывать в своих жерновах сталинская репрессивная машина. Сначала взялись за культуру: вышло постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград». Потом началось так называемое Ленинградское дело. По сути, репрессивное уничтожение Ленинграда, а точнее – Петербурга, началось десятилетием раньше, еще в 1930-х, после убийства руководителя города Сергея Кирова. Тогда в рамках начала общего террора советская власть решила избавиться от «неблагонадежного элемента», уничтожить в «Красном Ленинграде» последние следы имперской столицы. Ленинградцы, жившие в ту пору в коммуналках, вспоминали, что порой половина комнат в больших квартирах стояла запечатанной, а их бывшие жильцы считали дни в «Крестах». Только за 1935 год, следующий за убийством Кирова, из Ленинграда и Ленинградской области были выселены 39 660 человек, а 24 374 человека были приговорены к различным срокам заключения или расстреляны.

Город и тогда не умер. Однако привычный статус блистательного Санкт-Петербурга определенно потерял и стал незаметно превращаться в обыкновенный областной центр или в «заштатный город с областной судьбой».

К тем же временам относится появление и другого поверья. Будто бы честь и достоинство Петербурга – Петрограда – Ленинграда оберегались тремя всадниками: Петром I, Николаем I и Александром III. Ленинградцы убеждены, что стремительный упадок начался с утраты одного из них – Александра III. Убранный с площади Восстания в 1936 году, якобы из-за того, что мешал трамвайному движению, памятник долгие годы простоял во дворе Русского музея. Не случайно одним из лозунгов перестройки в Ленинграде был: «Свободу узнику Русского музея!» А первым официальным актом по восстановлению утраченных за годы советской власти памятников Ленинграда было возвращение шедевра Павла Трубецкого в архитектурную среду города. Правда, памятник Александру III установлен на новом месте – перед входом в Мраморный дворец. Но не признать символичность этого события было бы неверно.

Впрочем, как утверждается в другой старой легенде, спокойный сон петербуржцев хранят древние боги. В одном из залов Эрмитажа среди многочисленных памятников искусства Древнего Египта хранится статуя богини Мут-Сехмет. Львиноголовая богиня войны и палящего зноя, согласно древнему египетскому мифу, однажды решила уничтожить все человечество. Вмешались боги и спасли людей от гибели. Они разлили перед спящей Мут-Сехмет подкрашенное в красный цвет пиво. Наутро богиня, приняв пиво за человеческую кровь, выпила его и успокоилась. Прошли тысячелетия, но угроза человечеству до сих пор не исчезла. Правда, не исчезли и силы, хранящие человечество. Один раз в году, в полнолуние, на базальтовых коленях богини появляется красноватая лужица, которая бесследно исчезает незадолго до появления в эрмитажных залах первых посетителей.

Проклятия строительных лесов

Исаакиевский собор – массивное тяжеловесное здание, возведенное на неустойчивой болотистой почве в непосредственной близости от Невы, никогда не вызывал у петербуржцев чувства устойчивости и равновесия. До сих пор в народе утверждают, что собор ежегодно опускается в землю на сколько-то миллиметров или даже сантиметров. В начале XX века поэт Саша Черный в стихотворении «На лыжах» описывал, насколько было привычно в Петербурге слышать, «Как сосед кричит соседу, / Что Исаакий каждый год / Опускается все ниже».

Известен исторический анекдот о том, что однажды ночью неистощимый на выдумки Александр Жемчужников в мундире флигель-адъютанта объехал всех наиболее значительных архитекторов Петербурга с приказанием наутро явиться во дворец ввиду того, что провалился Исаакиевский собор.