Проклятые судьбы

— Сожалею, что поднял руку на принцессу Солярии, — спокойно произнес он, и его слова заставили меня нахмуриться. — И с еще большим сожалением признаю, что использовал ее для собственной выгоды. Я ухаживал за ней, манипулировал ею и, в конечном счете, использовал Темное Принуждение, чтобы заставить ее стать моей.

— Нет! — закричала я, вскакивая со своего места, когда абсолютный ужас охватил меня. Дариус тоже встал рядом со мной, ярость стояла в его глазах, когда он уставился на друга, и вокруг нас разразился шум.

— Порядок, порядок! — скомандовал судья, ударив молотком по столу. — Немедленно сядьте! — Волна магии воздуха пронеслась по комнате, и меня заставили вернуться на свое место вместе со всеми остальными.

— Что он делает? — Я умоляла Дариуса, страх разрывал мое сердце на части. Но он не ответил, просто смотрел на Ориона не мигая, отчаяние было написано на его лице.

— Пожалуйста, обвинение, подойдите к трибуне, — приказал Даркис, его голос был резким, когда он пристально посмотрел на Ориона.

Я вся дрожала, глядя на Ориона и умоляя его встретиться со мной взглядом. Дариус внезапно схватил меня за руку, крепко сжав, и я вцепилась в нее изо всех сил.

— Темное принуждение — это форма темной магии, — промурлыкала Уитклоу, двигаясь к Ориону, как будто она наслаждалась убийством.

— Нихрена, — процедил Орион сквозь зубы.

— Итак, вы признаете, что наложили Темное Принуждение на Гвендалину Вега, принцессу Солярии? Девушку, которая находится под защитой высочайших королевских законов?

— Да, — сказал Орион с кивком, который разбил мое сердце на миллион острых осколков. — Она, конечно, понятия не имеет. Вот почему она солгала здесь сегодня. Я убедил ее, что она любит меня, я заставил ее забыть, что я принуждал ее, я заставил ее хотеть меня и желать меня. Все, во что она верит в наших отношениях, — это фарс, который я состряпал.

Я покачала головой, слезы катились по моим щекам, когда Дариус крепче сжал мою руку.

— И почему ты это сделал? — ласково спросила Уитклоу.

— Потому что я хотел ее. Я получил удовольствие от власти, и я знал, что могу использовать ее, чтобы подняться в обществе, — сказал Орион, пожав плечами, что было бессердечно и холодно.

Он позволил присяжным увидеть в нем монстра, изобразив себя таковым. Но я не понимала зачем. Я хотела кричать, драться и требовать, чтобы он забрал слова обратно, но он позаботился о том, чтобы никто мне не поверил. Они думали, что меня принудили к таким чувствам. И мысль о том, что он мог предать меня так глубоко, вызывала у меня тошноту.

— Так ты меняешь свое заявление? — спросила Уитклоу с победоносной осанкой.

— Ваша честь, я требую минутку наедине с моим клиентом, — настаивал Киплинг, расправив плечи.

— Я меняю свое заявление, — сказал Орион, прежде чем Даркис смог ему ответить. — Я признаю себя виновным.

— Он лжет! — Я снова поднялась со своего места, отказываясь оставлять это без внимания.

— Пусть его подвергнут допросу Циклопа, — потребовал Дариус, указывая прямо на судью, как будто он мог угрожать ему сделать это. — Тогда вы увидите правду.

— Тишина в моем суде! — прогремел Даркис. — Если вы сию же минуту не сядете, я прикажу вас вышвырнуть.

Рука Дариуса все еще была в моей, и мы оба опустились обратно в унисон, когда слезы потекли по моим щекам.

Этого не может быть. Пожалуйста, скажите мне, что этого не происходит. Он бы так со мной не поступил. С самим собой.

Взгляд Ориона был прикован к стене, его челюсть была каменной, глаза бесконечно темными.

Даркис выпрямился в кресле, побарабанил пальцами по скамье, затем стукнул молотком по блоку.

— Обвиняемый опозорен властью и изгнан из общества на неопределенный срок. Он будет отбывать наказание в тюрьме Даркмор в течение десяти лет за то, что манипулировал принцессой Солярии, и еще пятнадцать за использование темной магии для этого. Заседание окончено. — Он поднялся со своего места, захлопнув за собой дверь с решительностью падающего топора. Нет.

Группа агентов ФБР шагнула к Ориону, и он поднял свои скованные наручниками запястья, позволив им связать их без малейшего намека на борьбу. Я вскочила со своего места, протиснулась мимо Дариуса и побежала к ним с такой яростью, что это, несомненно, должно было воспламенить меня.

— Как ты мог это сделать?! — закричала я на него, схватив одного из агентов за руку, пытаясь пробиться к нему. Я поймала руку Ориона где-то в толпе, и его пальцы переплелись с моими на полсекунды, прежде чем я была вынуждена отступить.

— Отойдите, — скомандовал агент, удаляясь, помогая Ориону направиться к ближайшей двери.

— Лэнс! — закричала я, слезы обжигали мои глаза, когда он ушел вместе с ними. Не оглядываясь назад. Не дав мне даже секунды попрощаться, он вырезал мое сердце и оставил его окровавленным и растерзанным после себя.

Его предательство ранило глубже, чем нож. Он не сражался за нас. Он нырнул с головой в преисподнюю без меня. И для чего?