Проклятый

– Не говори так, Кэтрин, иначе ты вспомнишь, что такое – Король в гневе, – с нежной угрозой заявил он, убирая волосы с ее заплаканного лица. – Ты даже не видела его. Он… Особенный ребенок. Так же, как и Бастиан. В его жилах течет моя кровь.

Кэтрин едва сдерживала свои эмоции. Сравнить Бастиана… С этим отродьем. Для нее это было хуже, чем осознание того, что Джонатан касался другой.

Не спрашивая ее больше, он подвел жену к кровати, в которой лежал младенец.

Он был таким крохотным – маленький комочек, затерявшийся в черно—серебристых пеленках.

Кэтрин взглянула на него сквозь пальцы. На нее смотрели синие, как ирисы, глаза.

Ее сердце забилось быстрее, когда она вгляделась в черты лица ребенка.

Она была права, когда сказала, что он всегда будет напоминать ей о том, как Джонатан поступил с ней. Малыш был совсем не похож на Джона, в отличие от Бастиана, который являлся точной копией его любимого.

Но это не делало его менее прекрасным.

Это был всего лишь маленький ребенок. Крохотный, невинный, словно ангел, спустившийся на землю.

Его глаза были волшебными: Кэтрин и сама не понимала, как сможет от них оторваться.

Поймав себя на этой мысли, она опустила руки и посмотрела на него уже в открытую.

Брэд перестал плакать. Он, казалось, еще больше выпучил синие глазенки и рассматривал «маму» с интересом.

– Кэтрин, ради Бога, прости меня. Прими этого ребенка. Я хочу, чтобы все думали, что это наш ребенок. Ты, как раз, только вернулась от матери. Скажем, что ты уезжала, чтобы родить. Никто ничего не узнает. Он будет навсегда спасен от позора. Обещаю, все плохое забудется, – мягко проговорил король, обхватывая Кэтрин сзади. – У нас будет новая малышка чуть позже. Девочка. Такая же красивая, как ты.

Она слишком сильно любила его, чтобы оставаться равнодушной к его словам. Тяжело вздохнув, она ответила не сразу:

– Я приму его, – три коротких слов, через которые она отдала любимому всю себя. В который раз. Потому что не могла иначе.

В глубине души она верила, что интрижка с Анной для него ничего не значила. Да и она сама уехала, оставила его без присмотра. Оставила сына, сославшись на то, что устала от жизни в замке, где каждый день приходилось носить маску. А выйдя на улицу, вечно бегать от папарацци.

Она допустила ошибку.

Еще, когда полюбила его, но это уже было не важно.

– Правда? – срывающимся голосом переспросил он, прижимая руки к ее животу.