Проклятый дар

Нет, значит. Бесполезно убеждать себя в обратном. Я слишком хорошо знаю этот гребень. Между третьим и четвертым зубом выщербинка, один камень отсутствует. Я помню его до мельчайших деталей, потому что Он два года расчесывал мне волосы этим гребнем и расстраивался, что они слишком медленно растут.

– Представления не имею, – отмахивается Мара. – Мы пришли, он уже был тут. Может, вчера кто-то забыл?

– Может… – тяну я и замираю рядом со столом, осознавая: сидеть тут я однозначно не смогу.

Решение, совершенно неизящное, приходит в голову мгновенно: я сажусь рядом с Даром, проигнорировав возмущенное: «Э-э-э…» за спиной. Это Кит не успел и теперь порывается призвать меня к порядку и совести.

– Я рад, что так сильно вчера тебя впечатлил… но посредственный поцелуй – не повод занимать место моего брата, – с нахальной улыбкой говорит Дар.

Мне очень хочется ему вмазать, но гребень страшнее. Слова тренера имеют для меня магическую силу, поэтому я сдерживаюсь, приклеиваю на лицо улыбку, напоминающую оскал, и шиплю:

– Рада, что ты самокритичен. Поцелуй и правда был посредственный!

Мы оба врем. И оба слишком злы и горды, чтобы признать это.

– Ну, со стороны смотрелось очень горячо! – усмехается Мара и шутливо машет на себя тетрадью.

Рыжая шипит, блондинка, которую Дар целовал вчера после меня, наоборот, прячет глаза. Интересно… Я думала, она от него не отлипнет.

– Не, ну а мне-то где сидеть? – возмущается Кит.

– Конечно, со мной! – отвечает Мара, поигрывая бровями.

Она нравится мне все больше. Красивая, уверенная в себе, непосредственная.

– А это? – Парень указывает на гребень. Берет его и протягивает мне.

Сглатываю и слишком поспешно трясу головой.

– Это не мое, выброси!

– Я нанимался, что ли? – бухтит Кит.

– Ну, себе оставь…

Я очень боюсь, что Киту придет идиотская идея положить гребень на мою парту, и тогда, пожалуй, я сбегу. Но спор прекращает Мара. Она забирает «камень преткновения» из рук Кита и одним движением отправляет в урну.

– Как дети, ей-богу! – Она закатывает глаза.

Кит наконец садится, а я шумно выдыхаю.

– То есть… – тихо мне на ухо говорит Дар, – бесстрашная Каро боится расчески?

– Я не бесстрашная Каро.

– Да? А кто ты?

Смотрю прямо ему в глаза, в которых мне чудится весенний лед, и отвечаю:

– Я Кара Господня…

Дар внимательно изучает меня в ответ, хмыкает и говорит:

– Ну что… похоже. А я Дар богов.

Теперь уже я хрюкаю от смеха:

– Ты прокля́тый Дар!

– Ну да… – Парень задумчиво закусывает губу и добавляет: – Или про́клятый. Иногда, мне кажется, второе.

Ответить не успеваю. В аудиторию входит преподаватель, и я готовлюсь внимать. Боже, я и забыла, что это такое.

Сегодня я учусь. Старательно, игнорируя попытки меня задеть, хотя иногда это сложно. Вчерашний поцелуй не забыли, и периодически я слышу то глумливые смешки, то злобное шипение, но сегодня держусь изо всех сил. И это дает результаты. От меня отстает даже Дар, к тому же сижу я с ним только первую пару, а потом пересаживаюсь к Маре, поборов страх.

– Что тебя напугало? – с ходу спрашивает она. Ей вообще известно понятие личного пространства?

– Старая история. Не хочу об этом, – говорю я достаточно жестко, надеясь, что это раз и навсегда закроет неприятную для меня тему.

Мара смотрит задумчиво, явно не желая сворачивать разговор. Но я не готова рассказывать такое посторонним людям. Я вообще предпочитаю не вспоминать. А придется. Я не имею права скрывать случившееся от тренера. Возможно, нам повезет и меня просто пытаются вывести из себя конкуренты. Скоро крупные соревнования, на которых я собираюсь победить.

Глава 6

Мысленно я успеваю поставить себе «пять» за отлично проведенный день, но последней парой у нас юрмагия у мирса Чамблена. Я прекрасно понимаю, что ничего хорошего меня там не ждет, но стараюсь вести себя максимально незаметно: скриплю ручкой и не поднимаю глаз. Дар тоже делает вид, что примерно записывает лекции. По крайней мере, его светлая голова склонена над тетрадью.

Но последствия отвратительного поведения накануне настигают и меня, и Дара. Мирс Чамблен ничего не забыл. Как в младшей школе, нас оставляют на отработку. Я смотрю в немом изумлении, Кит, убирая тетради в рюкзак, откровенно ржет, а Дар, кажется, потерял способность говорить.

– Я не буду убираться в ваших залежах хлама! – возмущаюсь я.

– Да? – Преподаватель изгибает бровь и кривит в нехорошей усмешке крупные губы. – А ваш тренер сказал, что физическая дисциплина пойдет вам на пользу. Или вы остаетесь сегодня, или не получаете ни одного отгула во время соревнований. Вы ни за что не сдадите у меня ни одно задание. Наверное, если ваши успехи в спорте так велики, как говорят, выгнать вас не получится, но крови я попорчу вам изрядно. Ну так как: трудотерапия или проблемы?

Я мрачно соплю, а Дар демонстративно берет со стола тетрадь и двигается к выходу.

– А вы, молодой человек, куда?

– А мне соревнования по известным причинам не светят, поэтому я не могу представить, какой рычаг давления вы можете найти.