Проклятый город. Однажды случится ужасное...

Он и она смотрели сейчас на едва заметно колышущиеся волны тумана, скрывшие под собой Лавилль-Сен-Жур.

Одри чувствовала, что ее убаюкивает это зрелище. Она рассеянно проводила глазами широкую голубоватую ленту тумана, которая, отделившись от основной массы, плавно скользила вверх, и увидела какое-то темное сооружение, возвышавшееся над равниной по ту сторону города.

— Что это? — спросила она, указывая в ту сторону. — Какое-то здание… Я его никогда раньше не замечала.

— Это дом, — ответил Ле Гаррек. — Очень старый… Во всяком случае, то, что от него осталось. Он сгорел.

— О! И там наверняка обитают привидения. Могу поспорить, что вы туда лазили в детстве, чтобы хорошенько испугаться…

Ле Гаррек как-то странно на нее посмотрел.

— Да, я там бывал, — глухо ответил он. — Но в те времена дом еще…

— Ах, Николя, вот ты где!

Учительница и писатель резко обернулись, словно дети, застигнутые врасплох.

Перед ними стояла Клеанс Рошфор.

— Ты о нас совсем забыл, — сказала она со своей обворожительной улыбкой. — Мы все ждем, чтобы ты вернулся.

Ле Гаррек быстро взглянул на Одри, которая уже собиралась снять его пиджак.

— Нет, оставьте. Я скоро вернусь. Заодно прихвачу еще пару бокалов.

Он пошел следом за Клеанс, которая все это время не отрывала глаз от Одри. Какое-то время Одри следила за Ле Гарреком — он переходил от одной группы гостей к другой, иногда задерживаясь, чтобы поговорить с кем-то чуть дольше. И вдруг она ощутила совершенно ясную и спокойную уверенность в том, что станет любовницей Николя Ле Гаррека. Или более того — даже его возлюбленной. Да, они полюбят друг друга по-настоящему. На самом деле она поняла это еще утром, когда испытала минутное замешательство, впервые встретившись с ним взглядом. Что-то произошло между ними в тот момент. Любовная алхимия… Мысль об этом согревала и успокаивала Одри. Да, они будут вместе… сегодня, завтра или спустя несколько месяцев — не имеет значения. Но это обязательно произойдет.

Она улыбнулась мягкой, почти материнской улыбкой, невидимой в сумраке веранды, и продолжала улыбаться даже тогда, когда увидела, что на лице Ле Гаррека появилось мрачное выражение: в этот момент он стоял в стороне от основной массы гостей, рядом с Рошфорами и еще двумя какими-то людьми, которых она не знала.

Потом Одри снова повернулась к городу и зажгла новую сигарету. В этот момент ей показалось, что она различает слабое свечение вдалеке — в развалинах сгоревшего замка Талькотьер.

Глава 22

Он лег, укрылся одеялом и сунул голову под подушку. Вдруг до него донесся какой-то шум. Он шел снизу, из глубины дома.

Шум или… заглушенный стон? И следом за ним — едва различимые звуки голосов…

Он не хотел знать. Но он должен был знать. Что происходит в подвале? В подвале, всегда закрытом на замок? В подвале, куда нельзя попасть изнутри дома — только снаружи, через вход, напоминающий гигантскую нору или колодец?.. В подвале, куда мать строго запрещала ему заходить: «Туда нельзя, Фредерик… Подвал должен всегда оставаться закрытым, чтобы звери оттуда не выбрались. Нельзя туда заходить, НИ-КОГ-ДА! Это не опасные звери, просто грызуны, но сначала мы с твоим отцом должны вызвать дератизатора…»

— Кого-кого?

— Дератизатора… Это человек, который уничтожает крыс — в подвалах и других таких местах… куда крысы приходят по ночам искать еду. Если ты их увидишь, то наверняка испугаешься.

Но крысы ведь не стонут… и не разговаривают.

Он подумал, что…

— Ну, надо же! Нечасто я тебя вижу с книгой!

Бертеги поднял глаза. Мэрил стояла на пороге гостиной, уже в ночной рубашке. Она вошла в комнату, где он сидел на диване с книгой, опустилась на пол рядом с ним и положила голову на подлокотник.