Проклятый. Игра с огнём

Есения успела составить миллиард разных планов побега, тут же разбить их в пух и прах, и соорудить новые. Каждый из них был сумасшедшим и несбыточным, но Еся не могла расстаться с потребностью обдумывать пути собственного спасения, потому что в них была надежда.

Она жадно вслушивалась в каждый звук снаружи домика, жаждая распознать, наконец, рёв двигателя машины. И одновременно боясь того, что могло последовать дальше. Шанс на то, что Глеб найдёт её в этом домике – минимален. Даже, наверное, такого шанса не существует в принципе. Но Есе было страшно даже представить, что будет, если Кузнецов всё же приедет сюда за ней.

Она чувствовала себя невыносимо одинокой. С того самого момента, как она рассталась с Виолой и отправилась в Москву к Глебу, Еся ни с кем не делилась тем, что с нею происходило. Михаил был не в счёт – он и сам оказался там, где и врагу не пожелаешь.

Ей нужно было стать сильной – она стала.

Нужно было взять себя в руки и двигаться дальше – она брала и двигалась.

Ей нужно было игнорировать то, что она не такая уж и сильная, когда одна – игнорировала.

А сейчас осознание того, до чего она всё же докатилась – нахлынуло, затопив с головой. У Еси было много времени подумать над тем, где оказалась и до какой точки дошла – и она пользовалась этим временем с лихвой.

– Поешь. Тут пара бутербродов. – Сергей положил перед Есей очередной свёрток, на который она взглянула с отвращением. Лишь обхватила колени руками, садясь в массивном кресле ещё глубже.

– Ещё не хватало, чтобы ты меня отравил.

– Ты должна была стать матерью моих детей. Как ты можешь обо мне так думать? – В голосе Стрельцова послышалась откровенная издёвка. Он покачал головой и отошёл, устраиваясь за столом и внимательно глядя на Есению. – Не жалеешь?

– О чём?

– О том, что вытворила всё это?

– Нет. И не пожалею. Теперь окончательно убедилась в том, что жила всё это время с сумасшедшим.

– Ты о Кузнецове?

– Я о тебе.

– Очень смешно, Есения. Променять одного сумасшедшего на другого. Браво. Ты в курсе же, что твой Глеб убил отчима и после проходил психиатрическую экспертизу?

– В курсе. И он её прошёл. Не уверена, что тебе бы повезло так же.

– Слушай, напомни мне, почему ты раньше не обращалась ко мне настолько невежливо?

– Потому что ты старше.

– И? Раньше тебя это не смущало. Или деньги затмевали всю твою добродетель?

– Мне не нужны твои деньги.

– Конечно, не нужны. Особенно когда у тебя есть молодой и довольно обеспеченный щенок.

Еся поджала губы и отвернулась. Что толку доказывать ему, что она с Глебом совсем не ради денег? Никакого. На мгновение мелькнуло сомнение в том, что сам Глеб так не думает. Но она тут же отогнала от себя эти мысли. Кузнецов знает, что он ей нужен любым. Остальное – совершенно неважно.

Еся вскинула голову, не сразу понимая, что посторонние звуки, доносящиеся снаружи, ей не послышались. Она затаила дыхание, чувствуя, как сердце начало колотиться где-то в районе горла, барабанным боем отдаваясь в ушах. Если она и сомневалась в том, что Глеб найдёт её и приедет сюда совсем скоро, она была полной дурой.

Отбросив какой-то ветхий журнал, который читала, почти ничего не понимая в написанном, Есения встала, отступила в сторону, будто хотела спрятаться от Сергея, что постоянно был рядом с ней, и теперь шагнул к Есе. Его пальцы хищно сомкнулись там, где только что было её плечо, и Есения закричала. От страха и напряжения. От того, как Глеб с треском выломал дверь и ворвался в маленькую гостиную.

Да, это был её Кузнецов.

Её Кузнецов.

С той же привычной безуминкой в глазах. Такой же родной и незнакомый, что и раньше.

Едва ворвавшись в домик, он окинул её быстрым взглядом, коротко кивнул и, схватив Сергея за шиворот, выволок наружу.

И Есения не выдержала – закричала пронзительно, забилась в руках Михаила, который прижал её к себе, не давая выбежать следом за Глебом.

– Стой. Стой! Туда нельзя.

Он с ума сошёл? Туда нельзя?

Ей нельзя к Глебу?

– Он же убьёт его! – выкрикнула истерично, сама не узнавая собственного голоса.

– Не убьёт. Всё в порядке.

Нет, он над ней издевался. О каком порядке могла идти речь, если Кузнецов только что выволок Сергея из домика? Еся билась в руках Михаила, полностью потеряв контроль не только над собой, но и над всей ситуацией. Её Глеб был там, снаружи… Дальше она думать не могла, начинала сходить с ума и задыхаться.

– Пустите, пожалуйста!

Она выворачивалась, безотчётно пыталась нанести Михаилу удар за ударом. А он держал, пока она не затихла в его руках, не перестала вырываться, хотя саму изнутри рвало на части.

– Всё. Стой. Перестань.

Михаил отпустил её, и Еся отскочила к стене, всматриваясь в его лицо невидящим взглядом. Окружающий мир был похож на размытое пятно. Стены покачивались, а воздуха не было. Разве может быть удушье таким обжигающим?

– Он его убьёт, – снова выдохнула Есения молящим шёпотом. – А этого не должно случиться.

Она не слышала, что говорит. Не понимала слов, срывающихся с собственных губ. Лишь только гнала от себя мысли о том, что происходит там, снаружи.

– Еся, я же сказал – не убьёт!

– Откуда вы знаете?