Прокурорская крыша

Произнес вроде бы достаточно громко, но ответа не последовало. Специально встал перед глазком, чтобы отец различил его.

Не выдержал ждать и опять позвал:

– Открой, папа. Это я. Твой сын Николай… Что с тобой? Неужели не узнаешь? Вот он я. Стою перед глазком двери…

Молчок. Ни шороха больше за дверью. Возможно, упал от счастья за дверью и лежит, дрыгая ногами в предсмертных судорогах.

Вот так номер. Придется идти к крестному и там уж решать, что делать дальше.

Развернулся и пошагал в обратном направлении, согнувшись под тяжестью сумки. Обнял отца, называется! Кому скажи – засмеют.

Вышел из подъезда и прямиком к Гириным. Только бы те тоже дома оказались. Иначе вообще некуда будет податься. Хоть на вокзале ночуй.

Шел и молил бога. А когда пришел к Гириным, обрадовался. Сидят дома оба с женой. Обедать планировали. Крестный бросился обнимать. Сам чуть не по пояс крестнику.

– Иван Иваныч…

– Ничего, Колька! Мы их того… Не убьем, так утопим… Проходи, раздевайся. И ботинки скидывай. Вот тебе тапочки…

Вынул из-под шкафа тапки и положил рядом.

– Как живем? – продолжил говорить. – Весело живем, между прочим. Только что газету читал. Со смеху чуть не скончался. Вот, слушай…

– Отстань! Устал он, с дороги… – бормотала тетка Настасья.

– Нет, пусть вникает. – И начал читать: – «Внимание! В новый ресторан «Владимир» (Новый город) приглашаются на конкурсной основе повара и официанты с именем Владимир, не старше сорока трех лет, обязательно лысые. Девиз ресторана: «В нашей еде вы не найдете ни одного волоса!» Резюме и фото по адресу… Адрес электронный. Или вот еще: «Требуются сотрудники – до двадцати семи лет. И так подряд. Только до такого возраста. А если мне, допустим, двадцать восемь – тогда что мне делать?! В петлю?!..

Гирина с трудом отобрала у мужа газету и стала сама читать.

– Где тут про лысых-то?… – Углубилась в чтение. – А ты хоть смотрел дальше-то?! Тут же латинскими буквами написано – первое апреля, кажись…

– Все равно эта жизнь для ненормальных… Был дома?

– Не открыл, – ответил гость. – Спросил: «Кто?» и, по-моему, отошел от двери.

– Он теперь такой. Он может… Такие у нас теперь дела. Надо бы лучше, да не получается. В общем, дела ниже среднего. Короче говоря, попал под влияние наш истребитель. Не так болен, сколько ему диагнозов наставили. Понятное дело – один себе, без матери, попал под пресс. Что делать будем, крестничек?

– Мне бы в квартиру попасть…

– Говорю, не переживай раньше времени. Попадем! У него эта была, скорее всего, вот он и постеснялся открыть. Или, может, ему не дали. Не будем гадать.

Гирин пронзительно взглянул на жену, и та быстро ушла на кухню.

– Тетка Настасья! Соловья баснями не кормят… – пустил ей вдогонку муж.

– Знаем… Ждите.

– Сплошь и рядом один беспредел и мошенничество… – Гирин присел на диван. – Договоры пекут как блины… Сегодня ты собственник – завтра уже никто. Это же видно невооруженным глазом.

Майор запаса Гирин знал, о чем говорил. Хотя бы взять того же кума. Подмахнул подпись под договором и теперь не знает, что ему делать.

Хозяйка быстро накрыла на стол. Бутылку в середку поставила. Рюмки хрустальные приготовила.

– Это ты правильно сделал, Коля, – говорит, поправляя поредевшие кудряшки. – Вовремя ты поспел…

Хозяин распечатал бутылку. Наполнил рюмки.

– За твой приезд. И за удачу, чтобы разобраться удалось. Подняли… Потом пойдем. Ешь. С дороги все-таки…

Пообедали, быстренько собрались и пошли к Александру Сергеевичу, на ходу строя планы. Сейчас как придут, как начнут враз говорить, так он сразу поймет. Что был неправ. Что заблуждался. Нельзя торопиться было с женитьбой. Вот – приехал же сын. Подпишут рапорт о переводе, и будет жить в этом городе у отца.

Пришли, постучали в дверь и не получили ответа. Дворник тетя Вера вошла в просторный вестибюль.

– Нет там никого! – крикнула снизу. – Увезли вчера в больницу.

Поднялась и остановилась, глядя по очереди на всех.

– Вчера, говорят, увезли на скорой. Спросите у соседей-то.

А те сами на стук выползли. Двое супругов Тыжных. И подтвердили: так и было! Подъехала машина и забрала. Куда увезли? А кто его знает! В больницу, само собой…

– Вот и попал в квартиру…

Лушников хмурится. Лечь бы. Отдохнуть. Забыться после долгой и трудной дороги со множеством пересадок. Но не тут то было. Такое ощущение, что его поджидали и сделали все, чтобы не позволить войти в квартиру. Из-под носа увели родителя. Еще неизвестно, где тот сейчас находится. Да и жив ли вообще?…

– Ну, что… – Гирин тоже хмурился. – Нечего стены подпирать. Идем к нам. От нас и позвоним… Чо ж… Будем искать. И на том спасибо… Хоть какая-то информация.

Вернулись к Гириным. Куда звонить? С чего начать?

– Дай, я буду звонить, дядя Ваня… – попросил Николай. Положил перед собой блокнот, ручку и придвинул телефон.

– Скорая?… Куда доставили вчера?… В ЦГБ?… В какое отделение?…

Вскоре стало известно все. Лежит в отделении общей терапии на седьмом этаже. Номер палаты такой-то.

Лушников записал и поднялся.

– Съезжу…