Прометей

Спать в эту ночь Кэрмоди почти не пришлось. Он поддерживал огонь, а все племя, рассевшись вокруг, восхищенно любовалось костром. Несколько раз какие-то крупные животные, привлеченные светом, останавливались неподалеку, и Кэрмоди видел блеск их глаз. Но никто из них не сделал попытки приблизиться.

Утром Кэрмоди связался с Холмъярдом.

--Как минимум пятеро детей практически не уступают Туту в изучении английского,---сказал он.---Но из взрослых никто не изъявил желания повторить хоть слово. Может, они не могут преодолеть привычек и не в состоянии обучаться. Не знаю. Сегодня попробую поработать с вождем и с другими. Да, кстати, когда повезете снаряжение в мое убежище, прихватите пояс с патронташем и кобуру для пистолета. Не думаю, что это их удивит. Ведь они знают, что я не настоящий горовиц. Но, похоже, для них это не имеет значения.

Сегодня я попробую убить антилопу и показать им, как обжаривать целую тушу. Но у них ничего не получится, пока они не найдут кремень, из сколов которого можно делать ножи. Думаю, что надо отвести их в такое место, где его можно обнаружить. У вас есть что-нибудь на примете?

--Поедем искать на джипе,---ответил Холмъярд.---Вы правы. Если даже они научатся делать инструменты и посуду, у них нет сырья.

--Но почему вы не выбрали группу, что располагается рядом с выходами кремня?

--Главным образом, потому, что Горовиц нашел этих созданий именно здесь. Мы, ученые, как и прочие, привыкли двигаться по накатанной колее и не думаем о будущем. Кроме того, мы не имели представления, что эти животные... м-м-м, люди, если они заслуживают такого определения,---обладают такими способностями.

К Кэрмоди подошла Туту, держа в руке кузнечика размерами с полевую мышь.

--Это...

--Это кузнечик,---ответил Кэрмоди.

--Ты гореть... огонь.

--Да. Я разжигаю огонь. Но не горю. Я жарю на на огне.

--Ты жарить на огне,---повторила она.---Ты давать мне. Я есть, ты есть.

--Она уже освоила два предлога... мне кажется,---произнес Кэрмоди.

--Джон, к чему этот пиджин-инглиш?---сказал Холмъярд.---Почему надо избегать временных категорий и падежей, сводить к минимуму личные местоимения?

--Потому что в этом нет необходимости,---ответил Кэрмоди.---Многие языки, как вы знаете, обходятся без настоящего времени. Более того, в современном английском прослеживается тенденция опускать его в разговоре, а я могу только предполагать, как развитие пойдет дальше.

Учу же я их языку низших классов, поскольку думаю, что речь неграмотных возобладает. Вы же знаете, с каким трудом преподаватели в наших школах устраняют из лексики учащихся жаргон лифтеров.

--Ладно,---сказал Холмъярд,---в общем-то это неважно. Насколько я понимаю, горовицы не имеют представления об отличиях. Слава Богу, что вы не обучаете их латыни!

--Слушайте!---воскликнул Кэрмоди.---Об этом я и не подумал! Почему бы и нет? Если горовицы когда-нибудь станут достаточно цивилизованными, чтобы совершать межзвездные путешествия, то, где бы они ни оказались, всегда смогут общаться со священнослужителями.

--Кэрмоди!

Тот хмыкнул.

--Я вас просто поддразниваю, доктор. Но мне пришла в голову серьезная мысль. Если и остальные группы проявят такие же способности, почему бы не обучать каждую из них другому языку? Хотя бы в виде эксперимента? Эта группа будет представлять индоевропейскую ветвь, другая---китайско-тибетскую, кто-то освоит диалекты американских индейцев, а другие---наречия банту. И будет интересно проследить, как разовьется каждая из них в социальном, технологическом и философском смысле. Повторит ли земной путь развития своего прототипа? Повлияет ли определенный тип языка на восхождение его носителей к вершинам цивилизации?

--Заманчивая идея,---согласился Холмъярд.---Но я против. У разумных существ и без того достаточно барьеров на пути взаимопонимания, чтобы еще воздвигать искусственные в виде разных языков. Нет, я все же думаю, что всем им необходимо освоить английский. Единый язык будет хотя бы единственным общим элементом. Хотя одному Богу известно, как быстро он начнет распадаться на отдельные диалекты.

--Я научу их птичьему английскому,---сказал Кэрмоди.

В качестве одной из первых задач, которые он поставил перед собой, Кэрмоди решил внушить Туту обобщенное понятие "дерево". Она уже взялась обучать своих сверстников тому, что усвоила сама, и, ткнув пальцем в сторону тополя, сказала: "Дерево! Но, показав на другой тополь, замолчала и удивленно уставилась на Кэрмоди. Тот понял, что, хотя в данный момент она воспринимает этот тополь тоже как дерево, для нее это понятие связано со строго определенным деревом. У нее не было родового понятия дерева.

Кэрмоди решил наглядно продемонстрировать его и, указав на второй тополь, сказал: "Дерево". Затем показал на одно из высоких тонких деревьев и повторил то же слово.

Туту с неприкрытым удивлением склонила голову набок.

Кэрмоди смутил ее еще больше, когда каждому из тополей дал имя. Затем без промедления окрестил высокие тонкоствольные деревья:

--Тумтум.

--Тумтум,---повторила Туту.