Промокшие насквозь

Будет ошибкой жить вполсилы. Сбежать. Позволить страху управлять мной. Не испытывать полный спектр эмоций и позволять жизни тащить себя по течению.

Мои нервы были на пределе, и мысленно я неоднократно возвращалась к Уэсту, который находился в комнате, идентичной моей.

Я достала из чемодана первую попавшуюся одежду и скрутила волосы в неряшливый пучок, не желая тратить драгоценное время на их сушку старым феном, прикреплённым к стене в ванной.

Адреналин бурлил в крови, натянув все мои нервы, как струны, пока я обувала резиновые сланцы.

Уэст.

Мне нужно было увидеть его. Поговорить с ним. Притронуться к нему и понять, участится ли моё дыхание, воспламенится ли кожа и забьётся ли быстрее сердце. Опустить свои защитные стены и посмотреть, может ли он до сих пор затронуть те уголки моей души, к которым я думала, ни у кого не будет доступа. Сможет ли он, как обычно, сделать всё лучше.

Зависимость и наркотик шли в одной упаковке.

Мне хотелось слушать тембр его голоса, когда он признаётся в любви, провести рукой по новым шрамам, отросшей щетине и попробовать на вкус его искренность.

Хотелось изведать наше новое будущее и податься всепоглощающей страсти.

Мне хотелось верить, что завтра будет лучше.

Оставив Ру короткую записку, которая ушла поужинать, решив дать мне немного свободного пространства, после того как обнаружила меня плачущей в душе, я взяла дополнительный ключ от комнаты, выданный на ресепшене, положила его в задний карман джинсов и поспешила вниз по коридору.

Нетерпеливая. Улыбающаяся. Готовая.

Я нетерпеливо постучала, удивляясь, как это он не прочёл мои мысли и не распахнул дверь, как только я подошла. Я попыталась прислушаться к его приближающимся шагам, но ответом мне послужила лишь тишина.

Нахмурившись, наклонилась, чтобы открыть дверь, и именно тогда заметила его.

Бумажной самолётик с моим именем был зажат между дверной рамой и стеной.

Не знаю почему, но нахождение этого самолёта за пределами комнаты Уэста казалось зловещим.

Подняв его, я села под закрытой дверью.

Я очерчивала пальцами его края, боясь узнать, какое сообщение ожидает меня в пустом коридоре дешёвой гостиницы.

Я прикусила губу и развернула его, разглаживая бумагу.

Оно было коротким — всего лишь четыре строчки.

«Сэди...

Я не могу находиться так близко и опять быть отвергнутым тобой.

Знаю, что не смогу уснуть... Не без тебя в своих объятиях.

Долгая дорога и время кажутся лучшим способом не выставлять себя ещё большим дураком.

Найди меня, когда будешь готова, - ты знаешь где».

Он подписался Твой. Навеки. Два отдельных слова, два отдельных обещания, подчёркнутые резкой линией, настолько глубокой, что на бумаге можно было проследить вмятину.

Он уехал.

Он уехал.

Он уехал.

Я закрыла глаза, спасаясь от боли, распространяющейся в моей груди.

Я сказала ему, что мне нужно время. И он дал мне его. Я разбила его уверенность своим упрямством.

Я пытаюсь показать тебе… Хейли сказала, что иногда действия громче всяких слов...

Он не единственный, у кого сегодня будет бессонница.

Поднявшись на ноги, я стряхнула оцепенение, вернулась в свою пустую комнату и придумала план Б.

Полностью опустошить свой мини-бар.

Тео неодобрительно хмыкнул. Уже два дня как я вернулась на остров Рейнольдс, стараясь изо всех сил казаться нормальным человеком. Но, несмотря на то, что я обливалась потом, как свинья, он всё равно был недоволен.

— Ты наплевала на все мои указания насчёт тренировок, не так ли? — он сильнее надавил ладонями мне на спину, чтобы я полностью растянулась. — Вот так. Терпи. Ещё тридцать секунд.

Я обозвала его всеми возможными матерными словами, даже придумала парочку слов за эти полминуты, а он стоял и улыбался.

— Тебе не было бы так тяжело, если бы ты продолжала тренировки, которые я тебе назначил.

— Я была занята, — я рухнула на маты и зыркнула на него, хватая ртом воздух, как та рыба, выброшенная на берег, мокрые пряди волос прилипли к моему лицу.

Он раздражённо покачал головой.

— Оправдания, одни оправдания. Скручивания, по тридцать раз на каждую сторону.

Я застонала, все мышцы моего несчастного пресса запротестовали, когда я приняла исходное положение.

— Давай же, шевелись. Ты можешь лучше. Следи за темпом.

— Какого хрена, Тео? Челси - та рыженькая, ушла что ли? Она тебя отшила и теперь ты отрываешься на мне?

Он скрестили руки, наблюдая, как по его милости, я прохожу девять кругов ада.

— Она ушла две недели назад. И да, я чуть-чуть зол.

— Двадцать девять, тридцать, — выдохнула я и упала на спину, сложив руки в защитном жесте на животе. Из-за потраченных сил у меня закружилась голова, сердце бешено колотилось в груди.

— Как видишь, в моей личной жизни тоже не всё гладко, но я не срываюсь на тебе.

Он присел на корточки рядом со мной.