Промышленникъ

– Нельзя ли передать это письмо его сиятельству князю Агреневу? Признаюсь честно, именно это и было истинной целью нашей сегодняшней встречи, и лишь досадное недопонимание меж нами не позволило…

– Помедленнее, господа, помедленнее! И, если это возможно, покороче.

Отодвинув от себя вазочку с безе, Герт повертел в руках конверт с вензелем Нобелей и вопросительно вскинул брови.

– Эммануил Людвигович хотел бы устроить встречу с его сиятельством, на предмет взаимовыгодного разговора.

– Вот как.

Аккуратно положив его перед собой, директор станкостроительного производства потер мочку уха, размышляя. Нобели – это ведь не только производство динамита и бакинские нефтяные промыслы, это еще и несколько заводов, свой железнодорожный и морской транспорт, и многое, многое другое.

– Спиридон, присядь.

То, что охранитель Герта оставил в покое их шеи, безымянным «почтальонам» особой радости не принесло, потому что, усаживаясь, он расстегнул свой сюртук и поправил кобуру с пистолетом. Да и глаза – спокойные и внимательные – внушали доверие. К словам. Такой если уж сказал, что изувечит, значит – так и сделает. Да и насчет убийства явно не шутил.

– Ну что же, господа, мы действительно не поняли друг друга. Письмо будет передано по назначению, и… Я и в самом деле больше не переманиваю мастеровых. Его сиятельство запретил, увы.

Про себя же станкостроитель злорадно ухмыльнулся. Ему и не надо больше никого переманивать – за него это с успехом делали слухи о порядках и жалованьи на всех без исключения заводах компании. Не желаешь терять мастеровых высокого разряда? Так изволь заводить у себя порядки, схожие с сестрорецкими. А не хочешь или не можешь тратиться на мастеровщину, так не удивляйся, что сложные заказы делать некому. Впрочем, на этот случай всегда можно обратиться в Сестрорецк – поди, уже все знают, где можно заказать и быстро получить самые лучшие в империи штампы, оснастку или станки. Да и не только в империи – кое в чем его станки превзошли и немецкие, от господина Круппа. Правда, до швейцарских все же пока недотягивают. Ничего, дайте только время!

– Всего наилучшего!

– Взаимно, господа.

Провожая взглядом поспешно откланявшихся гостей, чуть было не испортивших ему целый час обеденного времени, закоренелый чревоугодник засунул письмо во внутренний карман и с нескрываемым любопытством поинтересовался у своего спутника:

– Спиридон, а случись что – и в самом бы деле пристрелил этих господ?

– Точно так, Иммануил Викторович.

– Так ведь потом следственная часть, тюрьма, каторга?!

– Первые две точно, а вот до каторги бы я не доехал.

– Отчего же?

– Его сиятельство так сказали. Еще добавили – что, мол, не время на каторгах отдыхать, когда дел невпроворот.

– Вот, значит, как? Ну а если, не дай бог, оплошку допустишь и со мной что непоправимое? А?

– Ну… – Богатырь в господской одежде неожиданно замялся. Поглядел по сторонам, вздохнул, и все же ответил правду: – Тоже до каторги не доберусь. Его сиятельство на этот счет тоже кое-что говорил – что проще и безболезненней будет застрелиться самому. Так что, Иммануил Викторович, больше мы к вам людей так свободно подпускать не будем – не взыщите. Я и так по шапке получу за сегодняшнее. – Спиридон вздохнул.

– Уж прямо! Я просил поубавить строгости, с меня и спрос – так Александру Яковлевичу и скажу!

Два сохранителя его бренного тела переглянулись, и скептически промолчали.

– Ну, хорошо. А ежели это будет мой друг?

– Всех ваших друзей, приятелей-знакомых и даже непосредственных подчиненных я знаю в лицо. Остальные – общим порядком!

Герт покачал головой, но более спрашивать ничего не стал, как, впрочем, и настаивать. Зато как-то некстати вспомнились взгляды, которые старшенькая дочка время от времени бросала на его охранителя, перепады в ее настроении… М-да!

– Сурово у вас, как я погляжу.

– Обычно. Служба – она и есть служба!

– Доброе утро, Аристарх Петрович.

Говоря все это, молодой аристократ даже и не подумал повернуть голову к раннему посетителю его кабинета – со стороны даже могло показаться, что ему гораздо более интересен вид из окна на свою фабрику, чем общество Горенина.

– Как вам Москва?