Промзона

Бельский и Цой разводили его с самого начала. Как только толстая девятимиллиметровая пуля из ПМ превратила гендиректора ЧАЗа в покойника, Бельский сразу понял, что кто-то за эту смерть будет отвечать. И если группа Цоя сразу же возьмет завод под себя, то она и будет ходить в убийцах.

Курбан сам себя погубил собственной жадностью, вызывавшись управлять заводом. Группа сделала его, – его, бандита, имя которого наводило ужас на половину области, – не владельцем управляющей компании, а козлом отпущения. Зиц-председателем «Рогов и копыт»!

Они опутали его завод долгами, они тянули с него деньги, и все то время, пока они доказывали Курбану, какая убыточная эта штука – авиазавод, Цой, располагающий полными сведениями о потоках наличности завода, ходил к губернатору через задний ход и рассказывал, какие на самом деньги гоняет Курбан через завод! И даже те жалкие бабки, которые они отдали ему, – даже эти бабки они стрясли с его счета, справедливо полагая, что деньги покойнику ни к чему, а Цою, напротив, пригодятся…

Было ясно: там, в большом и шумном Нью-Йорке, в гавани за статуей Свободы, Александра Курбанова по кличке Курбан ждал не новый паспорт, вилла и собственный банковский счет. Его ждала пуля наемного убийцы, которая навсегда уберет с пути группы Цоя мелкого сибирского братка. И кто знает? Очень может быть, что перед смертью его любезно пригласят сказать под видеокамеру, куда он дел труп директора и куда выкинул «мокрый» ствол, тем самым навсегда обезопасив Бельского от возможного обвинения в убийстве…

Курбан снял со швейцарского счета те небольшие деньги, которые там оставались – сорок или пятьдесят тысяч долларов – и бесследно пропал. Ни российские менты, объявившие его в розыск, ни киллеры Бельского так и не смогли взять его след.

Что же до Черловского авиазавода – его имущество было очень быстро передано в новую контору, принадлежавшую Цою.

Денис закончил читать справку. Николай за это время освоил две бутылочки пива и теперь сидел в кресле, сползя вниз и разглядывая Дениса большими кругыми глазами с длинными рестинцами. Ресницы слегка хлопали.

– Вот это дело, – сказал Николай, – мы бы могли вновь открыть.

– Основания?

– Вновь открывшиеся факты.

– Какие же?

В дверь кто-то постучался.

– Заходи, – громко крикнул Николай.

Щелкнул ключ, и спустя минуту в гостиной нарисовался невысокий гибкий паренек лет шестнадцати с развинченными движениями наркомана. Денис подчернуто замолчал.

– Свои, – сказал следователь.

Паренек прошел мимо них в спальню и сел на кровать. Николай перегнулся через столик и негромко заговорил:

– При убийстве только курбановских было шесть человек. Непосредственно. Один дал показания. Завели дело. Свидетеля убили, Цой занес взятку, дело кончилось. Остальные свидетели молчат.

– Ну и?

– А вы представьте себе, – осторожно сказал следователь, – что Курбана все-таки нашли. И арестовали. И что в преддверии его экстрадиции кто-то начал гасить остальных свидетелей.

Васильковые глаза куратора службы безопасности Ахтарского металлургического комбината, не мигая, уставились в прозрачные гляделки черловского следователя.

– И кто же их будет гасить? – в упор спросил Денис.

– Мне какая разница. Вы хотите бороться с преступностью? У вас же вон, чекисты в союзниках? Вот и боритесь.

Денис скосил глаза. В спальне паренек скинул с себя ботинки и вытащил из-под кровати какие-то носки.

– Я подумаю, – сказал Денис.

Денис расстался с сотрудником прокуратуры, жаждавшим бороться с преступностью, около пяти вечера. На улице уже темнело: черный «Мерседес» Дениса мок под дождем.

На этот раз Настя оказалась дома одна. Вчерашний букет Дениса стоял на окошке и отражался в темном стекле, как новогодняя елка.

– О! Ну, как там было в казино? – сказала Настя.

Денис почувствовал, что краснеет.

– Никак, – буркнул он, – я заснул.

– Чаю хотите?

– Хочу, – сказал Денис.

Белый электрический чайник, очертаниями похожий на пингвина, закипел слишком быстро, и чай в фарфоровых чашечках оказался темный и ароматный, ровно того же цвета, что и глаза Насти.

Дом у Гриши был большой, но собственно кухня была почему-то невелика и казалась еще меньше от обилия техники. Почти половину свободного пространства занимал белый пластиковый стол. За этот-то стол под букетом и уселся Денис, а Настя свернулась на стуле наискосок от него. Денис прихлебывал, морщаясь, чай, и смотрел на Настю.

А Настя уперла кулачок в подбородок и сказала:

– А Гриша в своем джипе ствол нашел.

– Когда?

– Да неделю назад. Мы утром встали, Гриша пошел во двор, смотрит, а у машины стекло разбитое. Посмотрел – вроде ничего не взяли. Раз не взяли, значит подбросили. Ну, он вызвал ребят, они осмотрели машину, а за задним сиденьем лежит «макаров».

Настя перегнулась через стол.

– Гриша говорит, что это значит, что где-то мент сидит купленный. Из отдела по борьбе с незаконным оборотом оружия. Потому что если б мент был из обнона, то подбросили бы наркотики, а если мент из обэпа, то пришли бы с проверкой в казино.

– И что же Гриша сделал?

Настя пожала плечиками.

– А ничего. Выкинул он этот «макаров» и ездит, как прежде.